Из темноты раздалась команда, и объём шлюзовой камеры наполнился орущими непонятное людьми с разномастными пистолетами в руках. Напавшие были одеты в подобие униформы на основе рабочих комбинезонов. Профессионально расположившись около стен и потолка, вторженцы взяли на прицел опешившую ремонтную бригаду. Существенное сопротивление успел оказать только главный механик: он взмахнул рукой и неосторожно пролетавший мимо него бандит получил классический апперкот, после чего, потеряв оружие и сознание, медленно поплыл в дальний угол помещения. Самого Шохина закрутила реакция от удара, он попытался, было, схватить бесхозный пистолет, но раздался выстрел кого-то из пиратов. Он к счастью промахнулся, но пуля, визжа от нескольких рикошетов, всё же угодила в одного из двигателистов. Тот вскрикнул и зажал предплечье, на рукаве его формы расплывалось бурое пятно.
— Не стрелять! — раздалась из-за открытого станционного люка уверенная команда на английском языке, но с заметным акцентом.
В поле зрения появился явно главарь бандитов, мужчина с ближневосточными чертами лица, черноволосый с проседью. Одет он был также в униформу с множеством карманов, а в руке держал штурмовой пистолет.
— Капитан! — произнёс бандит, безошибочно выделив из толпы военных, медленно дрейфовавших в центре шлюзовой камеры, полковника Кондратенко, — прикажите своим людям не сопротивляться и все останутся живы!
Все козыри были на руках пиратов, и капитан скомандовал:
— Прекратить сопротивление!
— Вот и отлично! — лицо главаря изобразило улыбку, — люблю сговорчивых клиентов. Не откажите мне в любезности, для нашей и вашей безопасности надеть вот это.
Он сунул руку в один из глубоких карманов, извлёк оттуда горсть пластиковых наручников и метнул их пленникам.
— Надеваем, — пробурчал Кондратенко, и его подчинённые, бормоча вполголоса проклятия и сверкая глазами, сами сковали себе руки.
— А теперь откройте внутренний люк, мне нужно ваше судно!
— А вы не боитесь, что вас там встретят? Наш захват уже не тайна для экипажа.
— Конечно, боюсь! Всегда боялся стриженых солдатиков с пушками в руках, им всегда, почему-то хочется пострелять! Поэтому я принял меры: во-первых, у меня шесть заложников во главе с вами, а ещё я распорядился установить на обшивке… моего 'Меча' несколько маленьких, но мощных кумулятивных зарядов. Как только вы любезно открыли люк, мои люди вышли на обшивку. Думаю, они уже закончили свою работу. Минутку капитан!
В кармане главаря бибикнул коммуникатор, он достал его и коротко переговорил с вызывавшим. Говорили они на непонятном языке. Главарь сунул переговорник в карман и снова обратился к капитану:
— Вот, видите, всё в порядке! Мины установлены, а пульт у меня в кармане. Заодно мы отключили антенны, чтобы ваши люди не вздумали позвать кого-нибудь на помощь.
— Сколик вернётся и размажет вас по всему Космосу…
— Нет, и не надейтесь! Он погнался за обманкой, как глупая рыба за блесной. Беспилотник уведёт его подальше, а потом имитирует сбой двигателя. Бравый бош пойдёт на абордаж и надёжно сядет на крючок. Брандер взорвётся и от судна вашего друга останется только груда радиоактивного металлолома. Это война, полковник, и на ней бывают и погибшие! Но вы пленные, а мы пленных не убиваем.
— Что с персоналом 'Дырокола'?
— Не беспокойтесь! Все живы и почти здоровы. Скоро вы с ними встретитесь. А сейчас, мы с вами пройдём на 'Меч' и вместе проследим, чтобы ваш экипаж по одному проследовал в… Туда, куда я прикажу, в наручниках и без оружия. Нет, нет, не надейтесь! Пульт останется тут, у моего помощника. Он будет поглядывать в щелочку и если это будет нужно, нажмёт кнопку. Тори, лови!
Главарь достал из нагрудного кармана пульт дистанционного управления и кинул его появившемуся в люке очередному персонажу. Тот ловко поймал пульт и, улыбнувшись преувеличенно любезно, кивнул капитану, как старому знакомому. Кажется, он и был шапочным знакомцем, крутившимся на 'Дыроколе' во время последнего визита. Без него этот саботаж явно не обошёлся.
— Итак, капитан, командуйте! Для начала прикажите экипажу разойтись по каютам. Во избежание…
Пират красноречиво качнул стволом пистолета. Делать было нечего. Если только потянуть время в надежде, что Сколик на своём 'Мече' избежит ловушки и, обеспокоенный молчанием 'Дырокола', вернётся?
— Как мне вас называть? — обратился капитан к бандиту.
— Извините, я не представился! — осклабился тот, — зовите меня, скажем, Мустафа! А теперь, дверь!
И главарь приподнял дуло пистолета.
— Какие у меня гарантии? — с деланным спокойствием спросил Кондратенко.
— Только моё слово, — ответил 'Мустафа', - и факт, что мы никого не убили!
— А экипаж 'Меча-55'?
— Не тяните время, капитан! У нас будет ещё досуг, и мы обсудим эту этическую проблему. Ну же!
— Экипажу, разойтись по каютам. Компьютер, открой внутренний люк шлюза! — сказал Кондратенко, и из динамика раздался ответ почему-то Арнольда:
— Есть, капитан!
Люк открылся и, повинуясь кивку главаря пиратов, один из них осторожно выглянул в коридор 'Меча'. В коридоре было пусто.
— Так-то, оно лучше! Ты и ты, со мной! — кивнул 'Мустафа' двоим своим подельникам. — Покажите, капитан, где у вас трюм…
В последующую четверть часа происходила тягостная процедура сдачи. Сначала Мустафа проверил 'тёплый трюм' на предмет припрятанного оружия, затем приказал полковнику вызывать его людей. Люди подлетали понурые, ища взглядом глаза своего командира и пытаясь понять, что им следует делать и как поступать. Капитан отвечал на их немые вопросы еле заметным покачиванием головы. Мустафа только ухмылялся, но не терял бдительности, кидал каждому наручники, а после того, как они защёлкнутся, дотошно обыскивал пленника под прицелом своего подручного. Другой в это время контролировал коридор. После того как экипаж был заперт, включая и ремонтников, 'Меч' наводнили пираты.
Они обыскали все каюты и посты, однако всякое мародёрство главарь категорически запретил. Судя по недовольным лицам захватчиков, его слово было законом. Сам же Мустафа занялся пассажирами. Профессора Ларина он без разговоров отправил в трюм к экипажу. Когда же перед ним открылась дверь в 'женскую' каюту он, казалось, задумался. Однако вежливо поприветствовал госпожу Фролову и её внучку. Те, однако, хранили презрительное молчание.
Ничуть не обескураженный, Мустафа окинул взглядом помещение. Его взгляд наткнулся на ножны, висящие на поясе у Тамары.
— Девочка, — издевательски вежливо попросил он, — отдай дяде ножик, а то ещё порежешься!
И протянул руку за оружием.
— Отдай, Тамара! — кивнул капитан.
Тамара отстегнула ножны и бросила главарю. Тот ловко поймал их, выдернул нож из кожаных обкладок и сделал демонстративно зверское лицо.
— Такое оружие детям носить нельзя! — заявил он. — Детей должны защищать их родители!
Сопровождающие его пираты угодливо заржали.
— Хочешь, Тамара, я буду тебя защищать, вместо папочки?
Тамара промолчала, а пираты покатились со смеху, что-то комментируя на своём, похожем на арабский, языке и делая неприличные жесты. Однако бандит не унимался:
— А что ещё у тебя есть, кроме ножика, можно я пощупаю?
Он протянул руку, Тамара громко взвизгнула и спряталась за бабушку.
— Ну, не пугайся, дядя хороший! — Мустафа убрал руку. — Мы ещё потом поболтаем. Наощупь! —
