массы испанцев по меньшей мере полдюжины отставших судов, но мы только мотались вокруг, как дерьмо в проруби!
Рука Мачери потянулась к рукояти шпаги. Джон поспешил вмешаться и заявил, что обсуждение всех вопросов следует отложить до тех пор, пока не соберутся все капитаны. Баронет ворчливо согласился. Когда на борт поднялись последние из прибывших капитанов, все они направились в оружейную комнату. К этому времени я уже едва стоял на ногах и потому не противился, когда Джоралемон стал настаивать, чтобы я спустился вниз. Он помог мне дойти до каюты, и я не раздеваясь забрался на свою койку. Когда часом позже он вернулся, чтобы рассказать мне о том, что случилось на совете, я уже почти спал, однако новости, принесенные Джором были так важны и интересны, что я поборол сон и внимательно выслушал их. О неспособности Мачери командовать флотом единодушно заявили все капитаны. Так Джоралемон сообщил мне, и эта история была впоследствии подтверждена, что сэра Невила гораздо больше интересовала рыжеволосая немка, нежели осуществление доверенной ему операции. По свидетельству очевидцев, он появился на мостике лишь спустя полчаса после того, как ему сообщили о появлении испанского флота.
— Наконец-то его поставили на место, — злорадно произнес Джоралемон. — Впредь капитаны отказались подчиняться ему. Он вернется с нами в Тунис, а затем отплывет восвояси. Вместе с Блантом. Мы избавились от обоих. И слава Богу!
— Мы направляемся в порт?
— Немедленно. Испанский флот разделился. Половина возвращается в Барселону. Остальные корабли уже на пути в Малагу. Опасности больше не существует.
Стало быть план Джона удался полностью. Он одержал победу над противником, в три раза превосходившего его численностью. В то же время Мачери потерпел полное фиаско. Раскол в наших рядах был преодолен. Это радостное известие заслонило собой все остальное, и я погрузился в блаженный сон.
Проспал я до полудня следующего дня. Я вышел на палубу, испытывая волчий аппетит. Горячий ветер с континента стих, и теперь паруса нашего судна раздувал попутный ветер. Кок щедро оделил меня едой и сообщил последние новости.
— После возвращения в порт наши силы разделятся, — сказал он, — некоторые влиятельные капитаны полагают, что испанцы после полученной трепки оставят нас в покое. Некоторые из них собираются теперь попытать счастье у берегов Америки.
— Что же, пусть уходят, если хотят. Думаю теперь мы сумеем обойтись и без них. Ведь в этих водах наших судов и без того довольно, на всех все равно добычи не хватит.
— А некоторые хотят возвратиться домой, — он внимательно посмотрел на меня. — Как тебе нравится вся эта свистопляска и ликование по поводу нашей победы?
— Я был бы по-настоящему счастлив, если бы Клим был жив и мог разделить эту радость с нами.
— Понятно, — он с ожесточением сплюнул. — Все эти разговоры о победе заставили тебя позабыть о несправедливости. Ведь как-никак ты — дворянский сынок.
Я видел, что настроение у большей части экипажа все еще довольно мрачное. Джон, должно быть, тоже чувствовал это, потому что ни разу не спускался с верхней палубы. За все это время мы не обменялись с ним ни единым словом. Лишь когда на горизонте показалась земля, он вызвал меня к себе.
— Роджер, — сказал он, — мы ведь давно не беседовали с тобой по душам, верно? За последние несколько дней ты проявил настоящее мужество, и я искренне восхищаюсь тобой. Но я не хочу, чтобы между нами были недомолвки. Ты сумел убедить матросов в том, что при желании я мог бы пощадить Клима. Это не так, но я не буду доказывать тебе свою правоту. Скажу одно: я искренне привязан к своим людям и не хочу, чтобы мне вновь пришлось прибегать к суровым мерам. Единственный выход для нас всех — забыть об этом печальном происшествии.
— Это будет нелегко.
— Знаю. Возможно мне это будет еще труднее, чем тебе. Я вижу, ты мне не веришь, но… ведь его голос с кормы доносился не только до тебя, но и до меня. Прошлого не вернешь, но я все-таки уверен, что действовал для блага всех. Я не хочу превращать, реи своего судна в виселицы.
У меня перехватило горло от волнения.
— Я не думал, что ты так переживаешь о случившемся.
— Мне было очень тяжко. Тяжко потому, что я мог бы положить всему этому конец, произнеся лишь одно слово. Порой труднее всего иметь власть над жизнью других людей.
— Ты говорил мне, что нечто подобное может случиться. Помнишь, когда мы шли в Эпплби — Корт? Думаю, мне вообще не стоило ехать с тобой.
— Я рад, что ты здесь, — быстро проговорил он. — Выбрось все эти глупости из головы. Если бы не ты, где бы мы сейчас были?
— Я понимаю, что на твоей стороне доводы рассудка, но поверь мне, бедняга Клим не хотел зла. Он убил Слита, чтобы спасти меня.
— Быть может ты мне не поверишь, Роджер, — он улыбнулся и опустил руку мне на плечо, — но в эти последние дни я бы охотно поменялся с тобой местами.
Мы вели нашу беседу в углу рулевой рубки. Джон выглянул наружу и отрывисто отдал какое-то распоряжение человеку за штурвалом.
— Подходим к Гулетте, — сообщил он. — Скоро узнаем, что за время нашего отсутствия предпринял наш приятель бей. Не исключено, нас ждет впереди такая драка, какой ты еще не видывал, Роджер. — Он снова улыбнулся. — Значит ты больше не обижаешься на меня? Отлично! У меня словно огромный камень с души свалился.
Когда мы вышли на полуют, нашим глазам предстала мирная картина. На рейде прямо перед нами под английским флагом стояла «Ла Солдерина».
— Если бей не наложил свои лапы на эту богатую добычу, быть может, он выполняет и другие свои обязательства, — неуверенно произнес Джон. — Лично меня это удивляет. Ведь он жаден и ненасытен, как акула. Хотя, конечно, он не знает как закончился наш поход, и это, возможно, его останавливает. Но в любом случае нам необходимо держаться начеку.
Еще прошлым вечером было принято решение о том, что к причалу подойдут лишь три наших корабля, а остальные останутся на рейде. Однако большая часть капитанов собралась на берег, и некоторые из них были сейчас с нами. Они так же как и Джон были немало озадачены миром и спокойствием, которые царили в порту. Все внимательно вглядывались в приближавшуюся береговую линию. Постепенно вырисовывались знакомые детали.
— Над нашими складами виднеются два флага, — объявил Джон, пристально глядя вперед. — Один английский, другой голландский. Думаю у Хейта и его людей особых проблем не было. Меня это удивляет, но тем не менее это так.
— Рад снова видеть вас, капитан Уорд, — приветствовал Джона Хейт. — Последние недели спать мне приходилось лишь урывками, но даже во сне мне мерещилось, что язычники лезут через стены и собираются нас прикончить.
— Значит наяву все было в порядке?
— В полном, сэр. Не пропало ни мотка веревки, ни куска шелка.
Когда ему сообщили о смерти Слита, он перекрестился и произнес.
— Мир его душе. — И почти тут же добавил. — Значит капитан теперь я.
— Да, и я уверен, вы будете отличным капитаном.
— Постараюсь. Команда у нас великолепная. Один к одному. Все ирландцы. И честные ребята, разумеется, за исключением Дэнни, которого теперь уже нет.
Внешне комнаты, которые мы занимали, не изменились. Вдоль стены на корточках расположились несколько работорговцев. Здесь же находилось еще несколько туземцев довольно зловещего вида. Однако с какой целью они здесь собрались, было неясно. Абадад приветствовал меня с крайней почтительностью. Приветливая улыбка преобразила его безобразное лицо. Ухватив меня за рукав, он потащил меня на балкон.
— Сидди, — прошептал он. — Они совали свой кос во все углы. Помещения несколько раз обыскивались по приказу алькальда.
Меня охватило отчаяние. Я понимал, сколько работы мне предстоит для того, чтобы возобновить
