При чем здесь народ?!
Оказалось – при чем. Медленно прояснилось: ударили ее по животу. Мы как стояли, так сели.
– А вы жених, значит, ее? – проницательно ухватила Нонна.
Мне бы такое и в голову не пришло.
– В народе говорят. – Он ухмыльнулся.
Снова – народ? Наладила Настенька мне связь с народом!
– Жениться хочешь?! – дожимала Нонна.
– Да мне как-то однох…ственно! – осклабился он.
Я открыл рот, чтобы сформулировать симметричный ответ. Но тут рявкнул звонок. Снова, наверное, что-то удивительное.
В дверях стоял мужик с большим рябым лицом и глазками-буравчиками, волосы гладкие, прилизанные. Почему-то сиял!
Богатый светлый костюм, галстук-клумба. И в руках – букет. Многовато цветов. Снова праздник?
– Ну что? Пора, думаю, познакомиться! – усмехнулся он. – Жора Скобло!
Богатая фамилия.
– Сима, заходи!
Сима была его противоположностью: маленькая, сухонькая, с поджатыми губами. В крепких семьях такие сочетания часто встречаются.
Я уже начинал догадываться, что это за пара. Мысль лихорадочно работала: в холодильнике пустота. Был хек, но в другой жизни.
– Входите, входите! – Нонна улыбалась и кланялась, как китайский болванчик: гости и выпивка всегда восхищали ее.
– Жора! – Гость протянул могучую руку, тряхнул мою, бережно подержал руку Нонны. – Сима, представься!
Субтильная комплекция, веснушчатые скулы. Взгляд размытый. Наш избранник, похоже, в нее.
Ошеломил выход Насти. Ничуть не смутясь, шаркая тапками (в Казани, где я родился, они назывались “чувяки”), она небрежно, вразвалку подошла, небрежно чмокнула застывшую Симу. Жору – более уверенно и сочно. Отношения у них, видно, хорошие.
– Спасибо вам, что вырастили такую дочь! – Жора поклонился.
Неожиданный комплимент!
– Урода этого из самого пекла вытащила. Не она – не был бы жив!
– Ну, Жора, не преувеличивай! – сказала Настя.
Вот где, оказывается, настоящая ее семья! Колька, насупясь, играл желваками. Лучшая роль?
– Живот положила… – Даже Жора уловил, что сказал неудачно, смутился. – В общем, держите! – вложил Нонне букет. Со мной обращался проще. – “Швыряла” давай!
Коньяк и шампанское! Где нынче такое берут?
Сообразив, я поставил “швыряла”.
– Ну что? – Жора глянул на сына. – Этот все молчит, как партизан? Чего стоишь?! – рявкнул на Кольку. – Ботинки срослись? За закуской дуй!
Куда в наши нищие дни можно “дуть за закуской”? Дошло постепенно. Семейство это я, конечно, встречал. Но никак не соотносил и ни за что бы не поверил, что счастье – рядом. Неоднократно сталкивался с Жорой в парадной, когда он шел в каске и заляпанных сапогах, видимо, домой на обед, в квартиру на первом. Не ожидал, правда, что жизнь вот так – опустит на этаж. Благодари Настю!
Да. Здорово! Этажом ниже, оказывается, прошла ее жизнь. Вот, оказывается, на что уходили ее время и силы. Даже забыла про нас. А я-то часами вглядывался в туманную даль – где ее там носит? А она была в четырех метрах, ниже этажом. Да, такая вот виртуозность свойственна нам. Помню, когда-то и я… Но сейчас не время.
Колька, так и не открыв рот, “дунул за закуской”. Его участие в этом празднике, надо признать, минимально. Насте не везет.
– Нонна! Поставь чай! – скомандовал я.
“А есть ли заварка?” – мелькнула мысль. Утром ее не нашлось, и, зная хозяйственность Нонны, не думаю, чтобы она появилась. Гости, конечно, были несколько изумлены аскетизмом существования художественной интеллигенции (уверен, что Настька им уже наплела про нашу роскошь), но держались они вполне уверенно.
Закуска прибыла. Да-а, скатерть-самобранка.
– Ну! – Жора наполнил “швыряла”. – СССР!
Неожиданность тоста (как я позже узнал, Жориного коронного) ошеломила меня. Мысли метались. СССР? При чем здесь СССР? Дружба народов? Насколько мне известно, не так давно ее отменили. СССР как сила и уверенность? Примерно. В общем, как я узнал, наполнение этого тоста менялось в зависимости от ситуации радикально, порой он звучал и трагически. Но в этот раз – позитивно. Настя выпила лихо, с вызовом, поставила фужер. Все как-то стремительно… Мир рушился! Или созидался?
