Нико вскочил.
— Что-нибудь произошло, что вы захотели увидеть меня?
— Да. У нас в доме возникли кое-какие проблемы, и…
— Проблемы? — он весь напрягся в тревожном ожидании.
— Боюсь, что так. У нас нет электричества, — Кетлин пожала плечами, стараясь казаться беззаботной. — Я не знаю точно, что случилось: что-то где-то замкнуло. Электрики прибудут не раньше утра. Поэтому сегодня вечером, а может, и несколько, дней, нам придется пользоваться свечами. Я подумала, что вы должны об этом знать.
Нико облегченно вздохнул.
— Спасибо. Я благодарен, что вы пришли сообщить мне об этом.
— Не стоит, — коротко бросила она и сплела пальцы рук, — мне все равно нужно было проверить, что здесь сделано. Да, я вижу успехи. Рабочие вырубили все дебри, заменили разбитые стекла и вымыли окна. Вероятно, теперь они займутся фонтаном, — Кетлин неловко пожала плечами. — Ну, мне пора идти. Меня ждет работа.
Неожиданно он запаниковал, лихорадочно ища предлог, чтобы подольше задержать ее здесь.
— Я никогда еще не видел ничего подобного этому зданию. Для чего оно предназначено?
Кетлин была польщена неподдельным интересом, прозвучавшим в его голосе.
— Сначала это было задумано как зимний сад для прогулок, отдыха и тому подобное. Но здесь проводили прекрасные балы, и я могу вас уверить, они будут проходить снова!
Нико опять поразился тем чувствам, которые Кетлин испытывала к этому огромному дому. Его же радость от простой близости к ней была древней и примитивной реакцией. Он вел напряженную, трудную жизнь, полную тревог и опасностей. Но ему никогда еще не приходилось напоминать, что нужно держать себя в руках, как он это делал сейчас, собрав все самообладание.
— Вы хотите превратить оранжерею в общественное место?
Кетлин кивнула. Как только разговор зашел о Суонси, ее лицо оживилось, стало воодушевленным.
— Да. Мне кажется, это будет прекрасное место для чаепития, с пианистом, наигрывающим мелодии Гершвина и Портера. Или для особых вечеринок или торжеств… Возможности бесконечные!
Возбужденная своими планами, девушка вся светилась, и Нико подумал, что никогда еще не видел никого более совершенного и желанного, чем Кетлин.
Пока они разговаривали, солнце опустилось совсем низко, заливая все вокруг мягким красноватым светом. Его единственным желанием было заключить ее в объятия и овладеть ею прямо здесь, в лучах заходящего солнца.
— Оранжерея всегда напоминала мне стеклянный замок, — задумчиво произнесла Кетлин. — А вам?
Нико усмехнулся.
— Мое первое впечатление было совсем другим.
Девушка смотрела на его губы и чувствовала, что ее тянет к этому мужчине так сильно, как никогда. Но, к сожалению, ничего не изменилось. Несколько минут дружеской беседы убедили Кетлин, как она для него мало значит.
В горле пересохло от волнения; судорожно проглотив слюну, Кетлин проговорила:
— Мне она показалась какой-то фантазией, созданной из стекла и железа, что-то похожее на паутину. Железо выглядит таким хрупким, а ведь на нем держится все стекло. Использование структурных металлических деталей как части украшения дома было отличительной чертой Нового направления.
«Отлично, — подумал он, — подходящая тема, чтобы отвлечься».
— Я вижу, вы прекрасный знаток этого периода.
— Это часть моего наследства, так же, как универмаг «Дифренца» должен быть частью вашего, даже если вы там не работаете.
— Может быть, вы и правы, — согласился Нико, еще не поняв, что она изменила тему разговора. — Меня никогда не привлекала торговля одеждой, но каждое лето, когда я еще учился в школе, работал в универмаге, — он усмехнулся. — Моя семья просто умилялась от этого.
— И чем вы занимались?
— Всем, чем угодно. Я даже научился украшать витрины.
— Неужели?
— Конечно, — подтвердил Нико внезапно охрипшим голосом. — Меня также научили различать ткани. Хотите, скажу, из чего сшито ваше платье? — он замолчал, сообразив, что собирался только что произнести и сделать, но затем продолжил: — Но мне нужно потрогать материал.
— Хорошо, — ответила Кетлин, почувствовав легкую дрожь.
Двумя пальцами Нико сжал мерцающую ткань сарафана возле ее шеи. От этого прикосновения Кетлин чуть не задохнулась. Он чувствовал, что с ней происходит, и сам испытывал то же самое. Возможность ощущать ее кожу заставляла его медлить, потирая мягкую материю. «Я сам себя мучаю», — думал Нико, но не мог остановиться.
— Это смесь шелка и льна, — наконец пробормотал он.
Кетлин словно возвратилась к жизни от его прикосновения. Пульс бился учащенно, все чувства были обострены. Но он не должен ничего заметить! И она лишь слегка кивнула в знак согласия.
Очень осторожно Нико убрал руку от ее платья.
— Очень красивое.
— Благодарю вас, — сердце девушки бешено стучало, в ушах шумело. Она отошла от него на несколько шагов и остановилась, глядя на фонтан.
— Послушайте, — как бы случайно обронила Кетлин. — Вы никогда не говорили, какой адвокатской практикой занимаетесь.
Нико молча поблагодарил Бога за то, что она не видела в этот момент его лица, таким оно стало жестоким.
— Я адвокат по криминальным делам.
Девушка посмотрела на него через плечо.
— Это, должно быть, очень интересно.
— Это всего лишь работа.
Кетлин поглаживала рукой холодный мрамор фонтана, обдумывая его слова. Она удивилась бы, выбери Нико себе профессию не по душе. Иначе он занялся бы семейным бизнесом, как его отец и сестра.
Кетлин повернулась к нему.
— Вам должна нравиться ваша профессия. У вас был выбор.
— Не очень, — ответил Нико, глядя в сторону. Его пальцы все еще ощущали прикосновение к ее телу. — Кетлин…
— Да?
Он так крепко закусил свою нижнюю губу, что она побелела, и только после этого смог продолжить:
— Рамона сказала, во сколько будет ужин?
Она чувствовала, что Нико хотел спросить совсем о другом, но решила подыграть. Они оба прекрасно знали, что Рамона накормит его, как только он этого пожелает.
— Около семи. Вы голодны?
Нико опять взглянул на нее, и у него перехватило горло. В сгущавшихся сумерках светло-коричневые волосы девушки удивительно контрастировали с салатовым платьем.
— Да, — тихо пробормотал он. — Да, — Нико откашлялся, прочищая горло и давая тем самым себе опомниться. — Я проголодался, но не могу подождать. Наверное, я пойду в дом, чтобы умыться.
— Мне тоже пора возвращаться. Я пойду вместе с вами.
Они двинулись одновременно и столкнулись друг с другом. Прикосновение было мимолетным, но последствия оказались слишком серьезными.
Нико глубоко вздохнул, стараясь собраться с мыслями. Но воздух был наполнен сладостным запахом
