Слова прозвучали слишком легковесно, но иных у него не нашлось.
— Ты мне нравишься, — без затей ответила Бет. — И ты был так добр ко мне. — Она прижалась к Галену, поцеловала его в губы. — Хотя в мужском платье ты мне нравишься больше. И что только о нас люди подумают!
Они рассмеялись, поглядев друг другу в глаза.
— Ты пошла на чудовищный риск, — в конце концов пробормотал Гален.
Бет пожала плечами.
— Не нравятся мне эти монахи, — хмыкнула она.
— Да и мне тоже, — искренне согласился Гален.
— Сразу после того, как ты отдал мне голубой камень, — начала рассказывать Бет, — какой-то монах ворвался на кухню с парочкой воинов. Сразу же указал им на меня. Солдаты схватили меня и ну орать: «Где он? Где он?» А я только твердила, что ничего не знаю.
— А камень все еще у тебя? — со внезапным интересом спросил Гален.
— Нет. Они его отобрали, — рассерженно бросила девушка. — Терпеть их не могу.
Несколько мгновений прошли в молчании.
— Спасибо тебе, — повторил Гален. — Как же мне тебя отблагодарить?
— Отблагодаришь тем, что сумеешь смыться, — радостно ответила она, явно гордясь собственной лихостью и ловкостью. — Нет, посмотрел бы ты только на себя! — Она вновь рассмеялась. — Где твои вещи?
— На постоялом дворе. Называется «Ножны».
Бет удивленно подняла брови.
— Ну и ладно, — кивнула она. — Начнут искать, так туда не сразу доберутся.
— По крайней мере, я надеюсь, что они еще там, — встревоженно уточнил Гален. — Сколько дней меня продержали? — Вспомнив сырое подземелье, он невольно вздрогнул.
— По-моему, шесть, — ответила Бет. — Знаешь, как трудно было выяснить, где тебя держат! Ну, пошли. Разыщем твой постоялый двор.
— А разве тебе не нужно вернуться в замок?
— Нет еще. Дай мне повеселиться, — несколько двусмысленно усмехнулась она. — И вдобавок мне нужно назад мое платье!
И они отправились в путь по закоулкам родного города Бет, в которых она отлично разбиралась даже во тьме. Постепенно Гален почувствовал, что возрождается к жизни. И только почти у цели, опознав кое-какие из примет, Гален вспомнил о Кусаке — и у него тревожно защемило на сердце. Впрочем, тут у них возник и другой повод для волнений.
Из затененного дверного проема вышли и преградили «девушкам» дорогу двое мужчин.
— Только не вздумайте ломаться, — ухмыльнувшись, обронил один из них.
— Да и что так держаться за подружку, дорогуша? — поглядывая на Бет, спросил другой. — Мы сумеем развлечь тебя куда лучше.
Он хотел было схватить Бет, но та с легкостью увернулась от загребущих лапищ.
Гален, стоявший до этих пор не шевелясь, ощутил прилив внезапной ярости. Вложив в удар всю злость, скопившуюся в его душе за дни и ночи заточения, он врезал насильнику. Кулак с хрустом впечатался в нос, и злосчастный рухнул, словно ему вломили кузнечным молотом.
Второй мужчина, не веря собственным глазам, посмотрел на поверженного товарища, потом перевел взгляд на Галена.
— Теперь твоя очередь, — ласково проворковала «девица».
Мужчина весьма невежливо показал даме спину и ударился в бегство.
— На какое-то время ты у них охоту отбил, — рассмеялась Бет.
На постоялом дворе Гален с облегчением выяснил, что с его вещами ничего не стряслось. Их, судя по всему, просмотрели, но, не найдя ничего интересного, свалили в кучу в углу одной из темных кладовок. Даже камень с высеченными на нем письменами и книга со склеившимися страницами никуда не делись. Недоставало лишь тех вещей, которые он припрятал отдельно, и Кусаки!
Гален, переодевшись в мужское платье, отправился на поиски. Его появление в женском наряде вызвало у постояльцев откровенные смешки, и переоделся он с явным облегчением. Попасть в комнату, которую он снял несколько дней назад, оказалось труднее, потому что она была уже занята, но настойчивость Галена в конце концов вознаградилась: у себя в номере он с радостью убедился в том, что письма и деньги по-прежнему в тайнике.
Еще проще оказалось найти Кусаку. Стоило Галену упомянуть о нем, как его послали на кухню, где он и обнаружил своего пушистого компаньона, ставшего за эти дни крупнее, здоровее и еще игривее, чем раньше. Взявшие на себя попечение о нем стряпухи совсем забаловали зверька, и хотя разлука с хозяином далась бику нелегко, она явно пошла ему на пользу. Под общий смех Кусака со всех лап бросился к Галену и занял привычное место у него на плече. Какими бы ни были все прочие способности Кусаки, по части выживания в непривычной обстановке он проявил себя мастаком.
Последние несколько ночных часов Гален и Бет провели вдвоем. Он объяснил девушке, что должен покинуть Риано, а она сказала, что ей пора возвращаться в замок. Прощание выдалось нежным, хотя и немногословным.
— Вернись когда-нибудь… если сможешь, — таковы были последние слова Бет, сказанные Галену.
«Повезло мне попасть в этот замок, — думал Гален, провожая ее взглядом. — И еще сильней повезло выбраться оттуда. Спасибо тебе, Бет!»
Потом он задумался о насущных делах. Ему необходимо было отправиться на север немедленно — и так уж слишком много времени он потерял. В ходе недолгих расспросов он узнал о том, что археологи все еще в городе. Это крайне обрадовало Галена. Конечно, в случае крайней необходимости он решился бы и на одиночный переход через соль, взяв с собой только Кусаку, но куда безопасней и скорее всего быстрее дело пойдет вместе с группой. И он отправился на уже традиционные поиски археологов, обходя один кабак за другим. И только на рассвете, уже валясь с ног от усталости, нашел товарищей. Группа как раз готовилась выступить в поход.
— А мы уж думали, что не дождемся тебя! — с радостной улыбкой воскликнул Холмс.
— Точно ты все рассчитал, — заметил Пейтон. — Мы обзавелись очередным «салагой» и выступаем на север нынче утром.
А куда именно? — не веря собственным ушам, уточнил Гален.
В Тайбридж, — ответил начальник.
Тайбридж лежал заметно на восток от Катовера, но все равно, это было лучше, чем ничего. Гален отправился в путь вместе со всей компанией, стараясь не обращать внимания на то, что ноги у него быстро налились свинцовой тяжестью, а веки чуть ли не склеиваются.
Его товарищам, разумеется, захотелось узнать о его приключениях, но, заметив его усталость, они решили не гнать коней в первое же утро. А ночью Гален забылся таким глубоким сном — и проспал при этом от заката до рассвета, — что его даже не смогли добудиться на дежурство.
— Судя по состоянию мальца, — заметил Холмс, — его в Риано поджидает свора ревнивых мужей.
На следующее утро Гален более или менее пришел в себя и вознаградил археологов за долготерпение наспех сымпровизированной историей, объясняющей и его усталость, и утрату почти всех денег и части одежды. Тем не менее он беспрестанно думал о донесении Дэвина и о его возможном содержании, но на глазах у всех не осмеливался распечатать и прочесть письмо.
Вечером он наконец получил возможность уединиться и, осторожно вскрыв письмо, прочел его при тусклом свете лампы. Первая часть письма выглядела какой-то бухгалтерией, и он предположил, что именно ее и успел зашифровать Дэвин, зато вторая половина была написана по-человечески — правда, торопливым мелким почерком, — и ее содержание было более чем ясно.
«Я только что получил последние доказательства. Будут использованы наемники с Южных островов. В наши порты их доставит флотилия боевых кораблей, и произойдет это примерно через месяц. Они должны пойти на Риано, а оттуда — через соль — в Крайнее Поле».
Гален не верил собственным глазам. Через соль? Целое войско? Это же массовое самоубийство! Он продолжил чтение.
