стал проводить по ним руками.
– Опусти, пожалуйста, маркизы! Солнце бьет своими лучами мне в лицо и это так неприятно! – обратился он к дочери.
Та поспешила исполнить его просьбу…
– Нет, тебе определенно нездоровится! – с участием заметил барон Рихард. – Усаживайся поудобнее, да сними ты свою феску, раз тебе так жарко!
Барон протянул руку, чтобы помочь снять феску, как вдруг фон Герштейн так быстро вскочил, как только было возможно при его плохо повиновавшихся ногах.
– Сделай милость, оставь меня в покое, Браатц! – заорал он. – Сколько можно говорить тебе?! Каждый надевает на себя костюм, какой ему хочется! Ты же видишь, что я еще не причесывался! А непричесанным я не позволяю себе являться даже перед родной дочерью!
И полковник еще глубже надвинул себе на глаза феску, напоминавшую турецкую, и слегка провел рукой по вискам, где когда-то росли волосы.
Рихард усмехнулся исподтишка, он знал, что только на затылке полковника были волосы, а на висках они не имели дерзости расти.
Успокоившись немного, полковник придал удобное положение ногам и проговорил, обращаясь к барону:
– Ты видел Блендорфа? Что он поделывает?
– Ты в своем уме? – всплеснул руками Рихард.
– А что? – недоуменно спросил фон Герштейн.
– Ты спрашиваешь, не видел ли я Блендорфа?… Да сохрани меня Бог от этого! – с комическим испугом произнес он.
Полковник продолжал удивленно хлопать глазами и Рихард сказал:
– С пустым желудком да еще выслушивать пустые разговоры – благодарю покорно! А вот Геллига я не только видел, но и с удовольствием говорил с ним!
Полковник иронически хмыкнул.
– Вот что значит привычка-то! – протянул он, пожав плечами. – И в этом Браатце до сих пор жив еще сельский хозяин!… Привык начинать день со слугами и управляющим!
– Разве это плохо, по-твоему? – спросил барон Рихард.
Полковник ничего ему не ответил, а обратился к Полине, говоря:
– Дай мне, пожалуйста, флакон с одеколоном!… Мне что-то не по себе!
– Тебе просто нездоровится, милый папа, – озабоченно сказала Полина.
– Иди и ложись в постель! – прибавил Рихард.
– Нет, это совершенно лишнее! – протестовал полковник.
– В самом деле, папа, ложись в постель, – стала просить Полина, – а я пошлю Франца за доктором!
– Франца я послал в город по очень важному делу, – ответил полковник, – и он вернется не раньше 12- ти часов.
– Но тогда выпей липового цвета, что будет не хуже доктора! – заметил барон. – От души советую тебе лечь в постель и пропотеть, зачем рисковать здоровьем!
Полковник призадумался, потом озабоченно сказал:
– Мне и в самом деле нездоровится, и я бы с удовольствием лег в постель, но моя жена тогда всполошится!
– Не беспокойся об этом! – уверил его барон. – Она не всполошится! – иронически прибавил он.
– Но жена захочет сидеть около меня, а это будет несправедливо!
– Вот как?! Почему же несправедливо?
– Да зачем же лишать ее обычных развлечений ради моего каприза?
– Ты полагаешь, что нездоровье – каприз?
– Ну, так или иначе, я не желаю причинять жене беспокойство! Да, я придумал вот что: вели сказать ей, что я уехал прокатиться верхом! Тогда другое дело!
Сделав несколько шагов, он прибавил:
– Скажите ей, что я не хотел ей мешать, поэтому и уехал, не заходя к ней.
Барон не утерпел, чтобы не пошутить над полковником.
– А мне, папа, ты позволишь ухаживать за тобой? – спросила Полина. – Ведь Франца-то нет твоего?
– Сохрани тебя Бог! – возразил отец. – Чего ты только не придумаешь!… Нет, уж если ты хочешь, чтобы я в самом деле лег в постель и напился липового цвета, то я требую, чтобы ты и Браатц постарались развлечь Сусанну так, чтобы она и подозревать не могла о моем присутствии в доме!… Лучше всего прикажите заложить лошадей и поезжайте куда-нибудь! Наконец, делайте, что хотите: ее, во что бы то ни стало, занимайте!
– Нелегкую обязанность налагаешь ты на нас! – воскликнул барон, качая головой. – Хорошо, я предложу твоей жене рыбную ловлю, но только смотри, Герштейн, сейчас иди и ложись в постель.
Полковник скорчил гримасу.
– Непременно!
– В общем, договоримся так: ты пробудешь в постели 5-6 часов! Словом, до тех пор, пока я не найду нужным шепнуть твоей жене – в шутку, разумеется, – что ты был на свидании.
Полковник просиял, и лицо его оживилось.
Его всегда приводило в восторг, если жена его, случалось, ревновала или, по крайней мере, делала вид, что ревнует.
– Но теперь Сусанна еще спит! – сказал полковник, медленно и со стоном поднимаясь с кресла.
– Так и сказать, что ускакал? – спросил барон усмехнувшись.
Но фон Герштейн не заметил подшучивания.
– Ну да, так и скажите! Ускакал, не простившись, потому, что не хотел мешать!
Барон Рихард пошел проводить его до его комнаты, а Полина спустилась к ключнице и велела ей заварить лекарственного чаю.
Когда все было готово, она передала чашку с липовым отваром барону.
– Пожалуйста, дядюшка, отнеси это папе и пусть он при тебе все выпьет! – попросила она.
4.
Вместо того чтобы вернуться к себе, в уединенную комнату, Полина пошла в парк.
Она не опасалась, что встретит Геллига! В это время он бывал так занят, что о прогулке в парке и помышлять не мог.
К тому же, Полина успокаивала себя тем, что управляющий сегодня так рано встал, сразу взявшись за исполнение своих обязанностей, что вряд ли может нуждаться в движении на открытом воздухе.
Каково же было ее изумление и испуг, когда на повороте с одной дорожки на другую она очутилась лицом к лицу перед Геллигом в парке.
Впечатление этой встречи было до того неожиданно и внезапно, что молодая девушка вскрикнула и остановилась, как вкопанная.
В голове ее блеснуло предположение, что молодой человек ожидал ее здесь.
И эта странная встреча, хотя и состоявшаяся для нее неожиданно, представилась ей оскорбительной для ее самолюбия, как следствие ее вчерашнего поспешного увлечения.
Эта мысль тотчас же пробудила в Полине ее обычную гордость и холодную рассудительность, свойственную ей.
Она хотела окинуть спокойным взором лицо Геллига, но вынуждена была тотчас же опустить свои глаза под впечатлением сильного взгляда его глубоких глаз, покоившихся на ней с ясным восторгом…
Было время – и так еще недавно – когда Геллиг не обращал на Полину никакого внимания, относясь к ней с полным равнодушием и беспредельной холодностью.
