Мэри подтолкнула его к окошку. Недовольно ворча, Михаэль перекинул ногу через подоконник, но вдруг заметил, что она свободно свисает, ей не во что упереться, а это значит… Кто-то убрал лестницу.
Глава 31
Не понимая, чем вызвана медлительность графа, Мэри снова пихнула его, но он не поддался.
– Я решительно отказываюсь летать, – сказал, недовольно сдвинув брови. И только сейчас Мэри поняла, что лестницу, по которой, видимо, поднимался лорд Блэкберн, кто-то экспроприировал.
Она бросила взгляд на кровать. Ну, конечно! Вот идеальный выход: она узкая, но достаточно высокая.
– И ползать тоже, – граф скрестил руки на груди.
Стук в дверь не прекращался, обычно немногословный дворецкий уже с десяток раз повторил свои угрозы и, что еще хуже, к нему кто-то присоединился, потому что теперь возмущались несколько голосов одновременно.
– Хокс! – Мэри метнулась к двери. – Прекратите шуметь! Хокс, я сплю!
– Все еще? – усмехнулся Блэкберн, незаметно подкравшись и прижав ее спиной к себе.
– Миледи, откройте дверь! – не унимался дворецкий. – Я вынужден настаивать!
– Мы, – поправил женский голос, и Мэри узнала миссис Хэйнт, экономку.
Услышав голос хозяйки, Хокс прекратил стучать, слава Богу, но намерения стоящих по ту сторону двери не изменились.
– Мы вынуждены настаивать, – послушно исправился дворецкий.
– Хокс, вам что, не терпится увидеть меня в сорочке?! – возмутилась Мэри.
– Ее на тебе нет, – напомнил граф, пробежавшись пальцами по оголенным плечам.
Мэри обернулась, чтобы осадить его, – как можно проявлять беспечность в такую минуту, – но страстный шепот графа сковал цепями смирения:
– На тебе только простынь и следы моих поцелуев, и…
– И? – она потянулась за ним, как одуванчик за ветром.
– И влага от твоего желания, сладкая.
Мэри разочарованно вздохнула.
– Невозможный! Высокомерный! Надменный! Упрямый! – принялась перечислять недостатки графа. Он перехватил пальчик, которым она пыталась проткнуть его грудь, поцеловал, и добавил, усмехнувшись:
– К тому же, без крыльев. Продолжай, продолжай, и остальные слуги успеют собраться под дверью. Мм, или даже сбегают за подкреплением к соседям? И тогда… Ты, я, постель в беспорядке…
– Встань за камин! – потребовала Мэри.
– За камин – это в смежной комнате, а я не могу выйти из этой.
– Дотошный! – добавила к списку Мэри и подтолкнула графа с правой стороны от камина. Если он будет вести себя тихо, то вполне может остаться незамеченным. А в его интересах вести себя тихо, разве нет?
Она открыла дверь, и Хокс едва не ударил ее по носу костяшками пальцев.
– Миледи, – изобразил сожаление, – простите за беспокойство в такой час, но… ни в коем разе не хотим вас тревожить, но придется.
– Пожар и воры, я слышала, – попытка Мэри удержать визитеров в дверях не удалась. Проворней оказалась повариха, второй в комнату проскользнула миссис Хэйнт, и чуть помедлив, дворецкий. Но самое ужасное, у каждого из них в руке был подсвечник, и теперь комната освещалась аки днем, и только одна тень длинной вуалью тянулась от правого бока камина.
Именно эта тень заинтересовала вошедших.
– Дыма не слышно, – Мэри взволнованно прочистила вдруг запершившее горло.
– Дыма? – дворецкий удивленно моргнул и заставил себя смотреть на нее, а не на таинственный камин. – Ну, да, в общем-то, это нормально. Пожар не в ЭлфордХауз, а в одном из ваших имений, да и то не сегодня, а три дня назад.
Пришла очередь Мэри оторопеть. Пожар произошел три дня назад, в другом имении, а они вломились к ней за полночь, чтобы рассказать столь свежие новости? Но, может, кто-то сильно пострадал и нужна ее помощь, может, необходимо срочно связаться с поверенным, чтобы помочь погорельцам, чтобы спасти эти руины, и…
– Миледи, все обошлось, – сказал Хокс, – никто не пострадал, слава Богу. Вовремя мисс Элфорд уехала из имения и вышла замуж, потому что именно ее комната занялась, и если бы она была все еще там… Но не волнуйтесь, миледи, огонь уже потушили.
Уточнить подробности Мэри могла и в другой раз, а потому сделала попытку оттеснить незваных гостей в коридор. Они стояли намертво.
– Хокс, а как давно воры посетили одно из имений? И как давно сбежали? Рассказывайте, вы ведь явно не уйдете без этого.
– Воры? – переспросил тот задумчиво и посмотрел на повариху. Она покраснела и пожала плечами. Миссис Хэйнт смущенно кашлянула. – А воры, миледи, никуда не уходили. Они и сейчас в вашей комнате.
Мэри посмотрела на дворецкого, как на сумасшедшего.
– В доме мужчина! – доверительно сообщила повариха и покосилась на камин. – Вон там! Он забрался по лестнице, но так как лестницу мы спрятали, попал в ловушку!
Мэри пожелала упасть в обморок в третий раз за всю жизнь, когда граф вышел из укрытия. Вместо нее лишилась сознания чувствительная миссис Хэйнт.
– Лорд Блэкберн? – опешила повариха, перевела взгляд на простынь Мэри и приняла окрас одного из бурачков, которые подготовила для завтрашнего супа.
Миссис Хэйнт пришла в себя благодаря пощечинам дворецкого, поднялась на дрожащих ногах и смело встретила предостерегающий взгляд графа.
– Миледи, вы не пострадали?
– Нет, пожалуйста, не волнуйтесь, – залепетала Мэри. – И давайте договоримся, что если вы все забудете о том, что увидели… можете рассчитывать на щедрые премиальные.
– Миледи, – голос Хокса звучал на удивление властно, – пострадала ваша репутация, и компенсировать ее премиальными невозможно.
– Очень щедрые. Очень. И моя личная благодарность.
Хокс и женщины переглянулись.
– Не похоже, что случилось насилие, – мудро заметила повариха, – и если миледи удобней считать, что ничего не было…
– Да, – кивнул Хокс, – мы, наверное, зря беспокоились. Никто не пострадал – это очевидно.
Он развернулся к двери, но был остановлен признание мграфа:
– Ошибаетесь. Репутация леди Элфорд погублена. Мной. И сегодня не первый раз.
Побледнев, Мэри с ненавистью уставилась на графа. Она могла бы догадаться, что это очередной способ поставить ее на место, показать, какое она ничтожество, унизить, чтобы уж наверняка втоптать в грязь!
Все повторяется. Сейчас он скажет, что она и не была девственницей, развернется и уйдет, а ей придется по крупицам восстанавливать уважение слуг и свою самооценку. Безрассудно верить, что граф может принять ее со всеми недостатками и простит то, что изменить не в ее силах. Игра. Ловушка захлопнулась, только мышью снова оказался не его светлость.
Ложь. Она должна была знать, что это попросту невозможно.
Она вспомнила свое отражение в зеркале в тот день. Промасленные пряди волос, серое отвратительное платье, нелепая шляпка, надломленное перо.
