Восходил, волнуя дали, зной, похожий на вуаль. Замер где-то рокот танка. Возбужденная испанка кулачок взметнула вдруг: — Я, камрад, республиканка. Ненавижу их, подлюг! — Чуть не ахнул Ваня, глянув, Ваню вид ее потряс: изверженье двух вулканов, а не двух горячих глаз! Покосился на босые ноги стройные, на стан. — Как тебя зовут? — Люсия. — А тебя? — Меня… Хуан.— Завязав отрепья блузки, усмехнулась, сатана. — Ты совьетико. Ты — русский. Ясно, как стакан вина,— пожевала жухлый стебель,— но откуда? Как ты здесь? — Да уж так… свалился с неба. Важно то, что здесь я есть! — И Люсия на опушке засмеялась в первый раз, и сверкнули, как ракушки, зубы ровные тотчас. Вновь вулканом непогасшим опалила: — Не горюй. Попадем с тобою к нашим — ты вернешь мне поцелуй!.. 13 Тридцать дней страды военной — это больше, чем года. И течет рекой мгновенной неба синяя вода. Сны короткие. Полеты. Схватки частые остры. Самолеты, самолеты, вниз летящие костры! И, не верующий в бога, подружившийся с огнем, жив Хуан — и ни ожога, ни царапинки на нем. Этот день был жарче прочих, не давал остыть стволам. От земли взмывали клочья, небо рвалось пополам. Восемь вылетов — немало. Наконец — аэродром. Ваня сдернул шлем устало, затянулся табачком. Самолет в несчетных дырах, а летел ведь, будь здоров!.. «Вызывают к командиру!» — Ване крикнул Шинкарев. Входят летчики во флигель. Им навстречу капитан. — Как дела, камрад Родригес? Как дела, камрад Хуан? За морями голубыми, доложу вам, есть страна, и она на ваше имя отливает ордена… Поздравляю! Вы по праву стали ассами атак… Эй, друзья, не по уставу командира тискать так!..— Орден — первая награда возмужанию в огне… Рад пилот. Пилоту надо помечтать наедине. Все еще дрожа от грома, тлел оранжевый закат. На краю аэродрома на траву прилег солдат. Вспоминал бомбометанья, по крылу скользнувший дым. Показалось вдруг, что Таня наклоняется над ним. Треплет чуб, и смотрит в душу добротой раскосых слив, и протягивает грушу: «Съешь, любимый! Будешь жив…» Все погасло, словно спичка. Шинкарев бежит опять: — Что за скверная привычка постоянно исчезать? Слышишь, братец? Я не Франко, чтоб гоняться за тобой… Там тебя одна испанка
