вспоминала учебу в институте, обсуждала с ним свои отношения с родителями и планы на будущее. По вечерам они гуляли по Москве. По выходным выезжали за город на его дачу. Единственное, что смущало Сергея — это отсутствие в его жизни Лик, Лен и Карин, а также нараставшее смутное чувство в отношении Вероники…
Но, в общем, все было хорошо. Хорошо ровно до 27 августа, когда вечером Ника дождалась звонка, которого перестала ждать сорок три дня назад…
VI глава
«Сегодня они откроют глаза…»
— Ника, откроешь? — девушка услышала сонный голос Сергея, доносившийся из ванной, и направилась к входной двери остановить навязчивую трель на мотив бахчисарайских мелодий.
«Надо будет попросить его заменить эту гадость на обычный звонок», — подумала Ника, запахивая махровый светло-желтый халат.
Посмотрев в дверной глазок, она увидела нетерпеливо переминающегося с ноги на ногу угольного гиганта музиндустрии. Ника распахнула дверь и молча кивнула ему на тапки.
— Вероник, привет! Где Сергей?
— Привет! В ванной. Сейчас выйдет. Пойдем на кухню.
Бьенге шумно вдохнул воздух и темно-карие, почти черные глаза оживились:
— Кофе? Это хорошо.
Ника лениво потянулась, сложив руки в замок над головой, и вдруг вздрогнула:
— Черт, кофе!
Она бегом помчалась к плите, но липкая коричневая шапка уже успела сползти на варочную панель. Девушка вздохнула и, убрав серебряную турку, стала вытирать следы кухонного ЧП. Быстро закончив уборку, она разлила остатки не выкипевшего кофе в голубоватые керамические чашки, достала тарелку с нарезанным «Тильзитером» и присела рядом с Бьенге. Тот торопливо прихлебывал кофе, успевая вносить при этом какие-то контакты в свою телефонную книжку.
Ника отодвинула свою кружку и, взяв в руки наушники плеера, вопросительно посмотрела на Бьенге:
— Не возражаешь?
Мужчина бросил короткий взгляд на серебристый корпус MP3-плеера и утвердительно кивнул:
— Всеми руками «за». Я уже не могу дождаться, когда вы закончите эту тягомотину с «Лазарем». Выкинуть из жизни целых два месяца… — Он осуждающе цыкнул языком.
Девушка с улыбкой надела наушники с очередной «рыбой» для группы Юры. Она знала истинную причину недовольства администратора Сергея: Вересов продлил карантин на выступления своего коллектива еще на три недели. «Нда, выкинуть из жизни целых два месяца корпоративов «Дяди Васи» и причитающуюся тебе сумму за организацию праздников души и тела — это, естественно, преступление».
Она дождалась Сергея, вышедшего из ванной. На его довольном лице блестели росинки невысохшей воды, оставшейся после душа. Ника торопливо встала, пододвинула ему кружку с едва горячим кофе и, не снимая наушников, спросила:
— Сварить новый? Уже остыл.
Тот отрицательно махнул рукой, и она прочитала по его губам:
— Спасибо.
Вероника нежно улыбнулась ему, вытащила из мокрых и взъерошенных каштановых волос полотняную нитку и, позевывая, пошла в спальню одеваться.
Пристально наблюдавший за этой картиной Бьенге изумленно поднял кустистые брови:
— Ого! Прямо семейная идиллия!
Вересов недоумевающе пожал плечами:
— С чего ты взял?
Бьенге зашелся в громоподобном хохоте:
— Да вам даже слов не надо, чтобы понять друг друга!
Сергей невозмутимо насыпал сахар:
— С этой точки зрения у нас с тобой тоже семья. Кем предпочитаешь быть? А вообще — продай в газету новость о том, что ты — наш общий с Вероникой сын. Думаю, они поверят. Поверили же, когда им донесли о нашей с тобой свадьбе в Стокгольме.
Хохот Бьенге внезапно прекратился и он обиженно засопел:
— Да ну тебя…
Теперь расхохотался Сергей:
— Ладно, не бузи. Выкладывай, чем пришел порадовать.
Чернокожий великан деловито достал записную книжку и начал зачитывать:
— Так, на 15 сентября есть предложение от «Росконцерта» — запись в сборнике.
— Хорошо. Утверждаю. Давай дальше. — Сергей с аппетитом вонзился в бутерброд из сыра и помидора.
— 21-го — день рождения Юры, мы будем собирать наших коршунов?
— Будем-будем. Любой информационный повод — суть бесплатная реклама. Кстати, надо будет обязательно пригласить светского обозревателя той самой газеты.
— Какой еще газеты? Мало нам кормить халявщиков-голозадых прыгунов, так еще и этих шакалов… — Казалось, возмущению Бьенге нет предела.
— Той самой — правдивой и жизненной — которая написала про нашу с тобой, мой друг, свадьбу. И потом, почему «голозадых»? Без трусов еще никого в эфир не пускали.
— Да ты что? Ничего, скоро, эту условность в виде трусов тоже отменят, — буркнул Бьенге. — 25-го ты должен быть на презентации своего сольника. 28-го — корпоратив у «Вайстру».
Сергей удивленно замер, не донеся до рта остаток бутерброда:
— «Вайстру»?
— Колготки, носки и белье.
— А почему я?
— Потому что офисный персонал — это в основном 30-летние дяди и тети. Продолжать?
— Не надо.
Бьенге закусил нижнюю губу и медленно произнес:
— Ну и еще на 1 октября поступил заказ от Алексея — того, который заказывал твою группу перед прошлыми новогодними праздниками. Но у него условие — там будет торжество в чисто семейном кругу, и надо ехать в Германию. Вносить в график?
Сергей вздохнул:
— Вноси. До чего ж я ненавижу такие выезды за границу, кто бы знал… Надо будет узнать, есть у Ники загранпаспорт.
Бьенге поставил в своем блокноте галочку и медленно спросил:
— Сергей, а ты разве не закончишь с «Лазарем» до октября?
И тут Сергею впервые пришлось задуматься о том, что будет после окончания проекта. Пока есть проект — есть Ника в его жизни. Нет проекта — нет Ники. А он уже привык к ее постоянному присутствию в своей квартире. Просто к тому, что она есть. Поэтому ему даже не пришло в голову, что в октябре истекают все договоренности между ними.
