свою жизнь, и ты с ней расставаться не хочешь. А, значит, ты будешь работать с нами. Не бойся, если останешься паинькой, то когда-нибудь сможешь читать сказки внукам.
– Что вы… с ними сделали? – выдавила из себя девушка.
– Ничего особенного. И запомни – там, куда тебя заберут, есть парочку намного более неприятных типов. Одного из них зовут Алекс. Он может и выглядит как лапочка, зато повидал в жизни такого, что тебе и в кошмарах не снилось. Пока. Ибо он тебе все, что видел, сможет воспроизвести во снах. А еще он порой такой мастак на выдумки с пытками, что мои зомбики по сравнению с ним – бабочки, какающие радугой. Он не любит, когда его что-то заставляют и ненавидит мучить людей. А когда ему приходится что-то делать, чего он не любит, он может быть очень изощрен в выдумках и настолько качественно их исполнять, дабы ни у кого более не появлялось желания заставлять его делать это. Так что лучше хорошо обдумай свое положение до приезда и сделай правильные выводы. Иначе – пеняй на себя.
– Ты мне дашь кого-нибудь из зомбей? – спросила Джессика. – Желательно Шейна.
– А почему именно его?
– Попробуем мы его покрутить, может, все-таки догадаемся, как сломать блок.
– Нет, Шейна не дам. Бери этого… проболтавшегося.
– А чего так?
– Понимаешь… э-э-э… м-м-м…
– Ого, Вивер мнется! В последний раз ты так отвечала мне на вопрос, почему не меня первой от паразита освободили. Давай, колись, зачем тебе он?
– Понравился мне этот малый.
– Так ты же его зомбировала!
– Так я же могу память вернуть обратно. И личность тоже.
– И что это будет? «Милый, я тут себе платичко новое купила, тебе нравится?», «Да какого хрена ты опять столько денег…», «Милый, так тебе нравится?», «Ве-е-е-е-е», «Спасибо, ты такой милашка, когда со мной соглашаешься», «Ве-е-е-е».
– Очень смешно.
– В таких отношениях ты же сама будешь ему личность отключать, когда тебе неугодно будет собственное мнение зомби.
– Но я же могу и не отключать и жить с ним, как с нормальным человеком.
– Ой, я тебя прошу! Ведь всегда будет соблазн решать вопросы в свою пользу.
– Но ведь можно же и на компромиссы идти!
– Хорошо идти на компромиссы с человеком, который «щелкнул пальцами – и нет мозга».
– А он не будет помнить, что я с ним сделала.
– Тогда он будет таким, каким я его видела до прихода сюда: хамоватым, лапающим тебя за все части тела и наглым.
– Ой, как будто бы кому-то из женщин не нравится, когда их лапают!
– Кому-то и не нравится…
– Вот эти сразу мужиков на место ставят и их больше не трогают, а так обычно… «Ай!», «Ух какая!», «Руки!», а через полчаса уже может и у него на коленях сидеть.
– Ты прекрасно знаешь, что не все такие. Зато все мы хотели бы иметь возможность влиять на мужиков лучше, чем влияем.
– Я думаю, мы найдем общий язык.
– Вивер, а ты не знаешь, что мужики не зря такие, какие есть? Их природа сделала такими, дабы компенсировать некоторые наши качества ради общего процветания социума. Потому, как они могут вовремя нас остановить от удовлетворения сиюминутных хотелок. А ведь мы очень часто нерационально используем ресурсы… те же деньги… особенно, если это
– Джес, но я же могу заречься надолго при любых раскладах не использовать…
– Да? Это ты можешь к Алексу применить. Или к любому другому, на которого у тебя есть влияние чисто женского характера. А этот вариант под такую классификацию не подпадает, потому что его разум уже всецело твой и виной тому вовсе не твой шарм. И только от тебя зависит, соображает он сам в данную минуту или беспрекословно подчиняется приказам.
– Джес, чего ты на меня напираешь? Что я по твоему не смогу…
– Да твое дело! Только учти, что между людьми бывают не только романтика и поцелуйчики, но еще и ругань, притирки, придирки и прочие радости, за которые мы готовы порой и удавить друг друга. Но только потому, что не можем этого сделать, потому что внутренние программы интеграции и общения с социумом, заложенные матушкой-природой, нам это не позволяют, мы идем на уступки.
– Надо будет – пойду на уступки.
– А если он не примет твою любовь и захочет уйти, ты уступишь? Ты отпустишь его?
Вивер промолчала.
– Вот видишь. Ты сама себе ответила на вопрос.
– Джес, я хочу попробовать.
– Да поступай как знаешь! Или тебе мое благословение надо?
– Нет… просто ты так рьяно напала на меня…
– Я просто хотела, чтобы ты поняла, что у тебя с ним может хоть что-то получиться только если ты согласишься терпеть, не смотря ни на что, его выходки в тех пределах, которые заставят тебе считаться с тем, что он все-таки личность, а не зомби. Иначе ты просто его поэксплуатируешь, а если еще и привяжешься к нему, то момент, когда
– Я учту это.
– Учти-учти. Ладно, мне пора уже. Солнышко, – обратилась Джессика к раненой девушке, – к тебе просьба – веди себя тихо. Не будешь доставлять неприятностей, тебя и пальцем никто больше не тронет. А уж коли нарвешься – пеняй на себя.
– Вы меня отпустите… когда-нибудь? – тихо спросила пленница.
– Когда-нибудь, да. Еще палкой выгонять будем, ибо не захочешь уходить.
– На этот счет… не беспокойтесь. Ни на секунду не задержусь.
– Не зарекайся, – добродушно улыбнулась Джессика. – У нас там такие мальчики-душечки, девичьи сердца покоряют на раз.
– Не буду я посягать на вашего… Алекса. Сдался он мне…
– А при чем тут он? Этого кадра не так просто расколоть. К тому же он занят сейчас одновременно тремя. А такой фильтр сложно пройти любой красавице. Но у нас там куча других замечательных мальчиков. Поверь – выбрать будет из кого…
– Особенно учитывая, как сильно вы ими очарованы, – добавила Вивер. – Ноль-ноль-ноль-четыре, перенастройка протокола подчинения. Новый хозяин, – Вивер показала пальцем на Джессику, – она. Новый уровень подчинения – «полный». Срок действия протокола – неограниченный.
– Как его хоть звали-то? – спросила Джессика.
– Джес, а как их всех звали? Кем бы он ни был, сейчас это не имеет значения. Называй как хочешь, он на любое имя отзовется.
