Сэм предположил, что его задержали за грабеж или насилие.
Против Сэма выдвигалась масса обвинений: нарушение спокойствия, нападение, создание опасной ситуации для населения и многие другие. Сэм выделял из них преднамеренное неуважение общественного покоя. Он находил в этом нечто поэтическое. Фраза отдавалась в его голове: “преднамеренное неуважение общественного покоя…”
“Я, по крайней мере, успокоил робота. Никто не подумал спокойно поговорить с ним”. Он закрыл глаза и подумал о роботе. Он был обаятельным, чувственным, изящным. Он вспомнил, что робот был поврежден. Вдоль ноги были царапины, лодыжка вывернута.
Обаятельная машина. Сэм не раскаивался в том, что спас его, несмотря на сложившиеся обстоятельства. Он осмотрел камеру, заметив у одной из стен унитаз из нержавеющей стали. Бородатый грабитель, почувствовав взгляд Сэма, скорчил рожу.
Прошел час, другой.
Дежурный в форме появился за решеткой:
– Сэм Тарамаско?
– Да, – Сэм встал.
– Следуйте за мной.
Человек отпер дверь и широко раскрыл ее. Сэм вышел. Человек запер дверь за ним. Он схватил Сэма за рукав и провел его вдоль ряда камер, в каждой из которых сидело по два-три человека, ожидавших снятия показаний.
Они прошли через еще одну запертую решетку, затем мимо охранника. По эту сторону барьера полицейские спешили по делам с занятым видом. Они прошли мимо щита с фотографиями разыскиваемых личностей. Коридоры здесь были уже, чем в тюрьме и полы застелены плетеными циновками. В целом соблюдался какой-то порядок, что понравилось Сэму. Было разбросано много бумаг, на спинках стульев валялись куртки. В кофейнике варился кофе.
Дежурный указал Сэму на стул около стола. Вскоре появился офицер в штатском и сел за стол. Он был с крупными чертами, чисто выбрит, лет сорока, щеки были слегка припухлыми, глаза – ясными и внимательными.
– Сэм Тарамаско?
– Да, сэр.
– Я – детектив Макстэй. – Он протянул руку, которую, поколебавшись, Сэм пожал.
– Хорошо, юноша, – сказал Макстэй, перелистывая прочитанные бумаги. – Это похоже на необычное дело. Я никогда с подобным не сталкивался. – Он взглянул на Сэма, и его улыбка погасла. – Фактически, это чертовски необычное дело. Робот построен вами?
– Да.
“Интересно, сколько надо врать, чтобы избежать ареста? Этот человек обучен вылавливать малейшие несоответствия в историях подозреваемых”.
– Вы сделали это из подручного материала?
– Из моторов и тому подобного. Арматуру гнул сам. – Сэм заглянул в глаза детективу. – Это хорошее изделие. Кованые металлические пластины на деревянных рамках. Автомобильный аккумулятор в теле. Независимый микропроцессор, синхронизирующий конечности. Заставить робота ходить гораздо труднее, чем вы думаете.
Макстэй смотрел на Сэма. После долгой паузы он произнес:
– Из вашего робота получился бы хороший солдат.
Нахмурившись, Сэм возразил:
– Нет, конечно, нет.
– Внутри него имеется оружие?
– Нет, черт побери. Внутри нет. Полагаю, если ему дать пистолет в руку, он может пострелять, но не сможет целиться.
– Почему?
– Заставить робота различать вещи труднее, чем научить его ходить. Компьютеры обрабатывают видимую информацию иным образом, нежели люди.
– Вы жили в Сан-Антонио всю жизнь?
Сэм улыбнулся:
– Я не отъезжал далее Карлсбадских каверн.
Макстэй фыркнул:
– Я слышал, их перехватили.
Лицо Сэма выразило возмущение:
– Нет, сэр. Они очаровательны…
– Гм. Вы работали в компании “Химическая промышленность” Кука. У вас, кажется, были проблемы с мистером Куком. Судебные документы свидетельствуют, что вы должны ему несколько сот тысяч дол shy;ларов.
– Да, сэр.
– Расскажите, – Макстэй наклонился вперед. – Вы как будто бы оклеветали его. Почему?
Сэм проглотил комок в горле:
– Он мне не нравился, сэр.
– Гм. Вы были химиком?
– Химик-исследователь, сэр.
– Там вы научились строить роботов?
– Единственное, что я видел в компании Кука, – это оскорбления, – Сэм не смог сдержать своего гнева.
Макстэй посмотрел на него, Сэм выдержал взгляд.
– Материалы суда говорят, что в настоящее время на вас лежит обязательство делать выплаты Куку.
– Потому у меня нет денег.
– Правильно. – Детектив положил руку на кипу бумаг.
– Вы запрограммировали робота идти в город и совершить кражу в магазине?
– Нет, конечно. – Сэм попытался быть рассудительным. – Я же не дурак: сколько времени понадобилось, чтобы обнаружить это.
– Гм, судебное дело говорит об ином. Сэм остановил готовый вырваться поток слов. Это стоило ему больших усилий.
“У меня длинный язык, – напомнил себе Сэм. – Темперамент втягивает меня в осложнения. Заткнись. Заткнись. Заткнись!” Вслух он, сжав зубы, сказал:
– Я извинился перед мистером Куком. Я не обязан извиняться перед его компанией. Собираетесь ли вы нагрузить меня обвинениями или отпустить?
– Вы очень сердиты, юноша. Очень сердиты. – Не говоря ни слова, Макстэй встал и пошел. Сэм сидел, по-видимому, всеми забытый. В конце концов к нему подошли и проводили его в другую комнату.
– Тарамаско? Сэм? – позвал человек из-за стеклянной перегородки. Сэм подошел и сунул голову в одно из круглых окошек:
– Да?
– Распишитесь здесь. – Служащий протянул пачку бумаг в окошко. Его обязывали явиться на предварительное слушание в конце следующего месяца. Вчитываясь, Сэм понял, что освобождается под подписку о невыезде, это выражение неоднократно повторялось в бумагах. Залога не требовалось. Он подписал.
– Вам сюда, – кивнул головой служащий на дверь.
“Это помещение состоит только из дверей и крошечных комнат. Они все разделили на клеточки. Всех нас содержат в клеточках – и полицейских, и заключенных”. В следующей комнате, почти такой же маленькой, как и его помещение в музее, офицер в форме за прилавком выдал ему его пояс, бумажник, ключи и несколько монет. Он взял кольцо с пятьюдесятью ключами и внимательно осмотрел его.
– Все на месте? – спросил офицер.
