сосудов в передней части, что технически проще и где они намного крупнее. Тем не
менее, некоторые супермаркеты пытаются продать такое мясо, как кошерное, хотя
раскладывают его в конце рядов торгового зала без каких-либо указаний на его
происхождение. Это означает, что значительное большинство животных было зарезано
без предварительного оглушения, что требовалось для получения данного сорта мяса.
Так было подсчитано, что только 90% животных, зарезанных в Нью Джерси, чьи
резальные дома снабжают Нью-Йорк Сити также, как и свой собственный штат, —
режут с соблюдением ритуальных методов. Только часть этого мяса получает ярлык
«кошерного», при этом в продаже находится много некошерного мяса, как в Нью-Йорк
Сити, так и Нью-Джерси. Немало мяса крупных животных поступает в продажу от
животных, перенесших безумный испуг и страшные стрессовые мучения перед
смертью. Так, например, коровам надевают на ноги кандалы, а затем поднимают за
задние ноги в воздух лебедкой в полном сознании перед тем, как им перерезать горло.
Лозунг о «религиозной свободе» и кампания нападок на тех, кто, якобы, атакует
ритуальный забой животных по иудейским принципам, довольно широко практикуется
в США, и в Британии, и во многих других странах. На самом же деле ясно и очевидно
для любого сострадательного человека, что не надо быть обязательно антисемитски
настроенным человеком, чтобы протестовать против того, что делается сегодня с
животными от имени ортодоксального иудаизма. И, к счастью, надо отметить, что
раздается немало откликов самих евреев, поднимающих свой голос против такой
практики. Никакие заявления официальных лиц о религиозной свободе не могут
простираться так далеко, чтобы оправдывать причинение боли животным соблюдением
религиозных традиций.
4. Становимся вегетарианцами или как уменьшить одновременно страдания
животных и голодание человечества
Теперь, когда мы уже поняли природу спесиецизма и увидели, чем грозят его
последствия животным, настало время, чтобы задаться вопросом, что же нам теперь
делать? Конечно, имеется множество вещей, которые мы можем и должны делать в
связи с этим и простым, и сложным явлением, к осознаванию которого шли мы
несколько тысячелетий. Мы должны, например, писать нашим политическим
представителям о дискуссии, развернувшейся в этой книге, мы должны
проинформировать об этом наших друзей, мы должны привить детям сознание
обязанности заботиться обо всех живых существах, и мы должны публично
протестовать и оказывать животным помощь везде, где только создается возможность
для этого.
Пока мы будем заниматься этими перечисленными вещами, всегда будет оставаться
одна вещь исключительной, высшей важности, поддержка и развитие которой
определяет значение и содержание всей нашей деятельности в интересах животных.
Эта одна вещь есть ни что иное, как то, что мы должны прекратить есть мясо. Многие
люди, возражающие против жестокости к животным, разделяют мысль о том, чтобы
перейти к вегетарианской диете. Другие с трудом представляют себе исключение из
диеты мясных блюд. Наличие такой ситуации привело к тому, что Оливер Гольдшмидт,
выдающийся эссеист XIX столетия писал о своеобразной трагедии людей,
потерявшихся в своем выборе: «Они жалеют и они поедают объекты своей жалости».
Если уж строго следовать логике, то возможно, что и нет противоречия в обоих наших
интересах к животным, — это сочувствие и сострадание к мучительной судьбе и
моменты гастрономические. Допустим, что некто возражает против причинения
страданий животным, но не протестует против безболезненного их убийства,
следовательно, он может питаться теми животными, что были лишены страданий,
привольно жили на свободе, и забиты были безболезненным способом. Однако, и
