банки с компотом. Подталкивали тачку два пацаненка в шортах.
Глаза у Хрусталикова вспыхнули, и он кенгуриным прыжком скакнул за поворот.
- Чуешь тут? – выкрикнул он.
- Я ни чего не чую! – сказала Эля и привалилась к «рабице».
- В дом! – велел Герман.
Собаки во дворе не наблюдалось, так что операция по взлому дверей прошла в тишине. Герман, ребята в лакейских фраках, Имжанов и Тир скрылись в доме. Электре казалось, что прошли века, прежде чем из дома раздалась возня и тонкий детский голос заорал:
- Папа!
*****
Они сидели на кухне взломанного дома. Худой, изможденный мальчишка,
полуживые от счастья родители, растроганный Герман и, гордые собой, Эля Васина с Михаилом Хрусталиковым.
- Не знаю! Дядька схватил, сунул в тачку…
Говорил мальчишка с сильным акцентом, Электре приходилось напрягаться, вслушиваясь в каждое его слово.
- Поехали! Я жрать хочу! Одни банки маринованные! Тошниловка! – заканючил Аслан.
- Сейчас, сейчас! – обнял его отец. – Дом обыщем и поедем.
- Я жрать хочу! Мяса! – не слушал Аслан.
- Едем, едем. Ну?! Нашли?
- Нет ни хрена! – доложил Киря. – Пустая хата.
- Поехали, - поднялся Имжанов. – Герман, останься и разберись тут…
Он первым вышел, за ним Таис с Асланом и охрана. Элю словно что-то задержало, она привстала с табуретки и опустилась опять.
- Ты чего? – дернул ее за рукав Хрусталиков.
- Не нравится мне…
- Поехали! Мне тут тоже не нравится. Смертью пахнет…Прямо мороз по коже… Ну, что ты еще хочешь? Мальчишку нашли, деньги – пополам…по-честному…
- Не знаю. Пусть едут, мешают только.
С улицы донеслись нетерпеливые гудки. Хрусталиков задергался, высунулся в дверь, снова заглянул на кухню. Эля с Германом наблюдали.
- Михал Михайлович, поезжа-айте. Я Электру подброшу, куда ска-ажет…
- Эль? Не хорошо тут, поехали, а?
Та махнула рукой. Гудки с улицы возобновились. Михаил кинул на Электру прощальный взгляд и выскочил.
- Ну, и с чего начне-ем?
Молодая женщина ответить не успела, как в кухню всунулся Киря.
- Элька, - начал было он, но Герман встал перед ним.
- Подожди в маши-ине.
- А-а-а… Э-э-э…
- Я сказа-ал, подожди в машине, - еще тише и еще весомей сказал Герман, и Кирилл вынужденно ретировался.
Эля смутилась. Она сама смутно понимала, зачем осталась, а реакция на ее поступок сначала Хрусталикова, а потом Кири, окончательно ее деморализовала. Теперь ей хотелось только оказаться подальше от этого дома и от этой кухни. Герман усугублял ее замешательство слишком пристальным и прямым взглядом. Электра поднялась.
- Пойду, осмотрюсь, - пробормотала она еле слышно.
- Тебя подстрахова-ать?
- От чего?
- От мыше-ей, например…
- Я не боюсь мышей.
- Ре-едкий дар!
Девушка поспешно вышла.
- Я ча-аю поставлю? – прозвучало в спину.
Дом состоял из кухни и двух комнаток, одна из которых – проходная. Везде слежавшийся слой пыли, по углам паутина и засохшая герань на окне. В проходной комнатке половики отброшены в сторону, дужки замка сбиты и открыта пасть подпольного люка. Эля осторожно спустилась.
С потолка подпола свисала стоваттная лампочка, освещая аккуратные ряды полок с припасами, в основном с соленьями и маринадами. Запах стоял малоприятный – туалет предусмотрен не был, и Аслан использовал под него опустошенные им банки. Васину передернуло, она поднялась и захлопнула люк. Киря со товарищи церемонились не особо, и в следующей – тупиковой – комнате, все ящики были выдернуты со своих родных мест, а вещи разбросаны. Эля носком босоножки поворошила вываленное и присела на разоренную кровать.
- Чай? – Герман выглянул из-за косяка, смешно повернув голову.
Электра тупо на него посмотрела. Тельский подошел и присел перед ней на корточки. За окном цвела вишня, вровень с подоконником, на козырьке, укрытом орголитом выстроились горшки с фиалками, юкой, душистым горошком и другими комнатными растениями. Большинство из них уже разделили участь комнатной герани.
- Эй, ведьмочка, - позвал Герман. – Очни-ись…
- Странно здесь… пахнет… - заметила девушка, скорей сама себе, чем собеседнику.
- Да-а, запах не парфюм… - улыбнулся Герман, покосившись на закрытый погреб.
Он подумал, приподнялся, прикоснулся губами к Элиным губам и отступил, любуясь на реакцию. По Элиному выражению лица можно было подумать, что он куснул ее за нос. Она вздрогнула и заморгала как новорожденный совенок.
«Может мне в нее влюбиться?» - подумал Герман вскользь.
- Ча-ай! Готов! – рассмеялся он, не додумав мысль до конца. – Пошли, потом доколдуешь.
*****
Эля его забавляла. Смешная, похожая на настороженную птичку – чуть что, порх и нет ее. Фигурка ладная, мордашка тоже не подкачала. До Лары ей, конечно, далеко. Впрочем, до Лары многим далеко.
Ларису Придько словно не родили, как всех прочих, а нарисовали для супер эротического комикса. Выпуклости и впадины ее божественной фигуры находились в идеальной гармонии. Плюс водопад волос, не снившихся рекламным дивам, плюс персиковая кожа, плюс синие озеро подобные глаза…
Герман нашел это сокровище в сельпо маленького украинского городка. Его послали в Тирасполь, и Тельский решил ехать на собственных колесах. В дороге у него, по закону подлости, сгорели свечи, а может и не свечи, а может не сгорели, а оплавились. В общем, внедорожник встал и категорически отказался ехать дальше. Герман потерял четыре дня, ожидая от местных Кулибиных итогов восстановительных работ, и приобрел Лару, в качестве утешительного приза.
Ларисе в тот год исполнилось семнадцать. Герман Тельский ни за что не стал бы покушаться на ребенка в два раза младше себя, но Лара сама вцепилась в него мертвой хваткой. Дело решила Ларисина мама. Она посетила мужчину в том, что гордо именовалось гостиницей.
- Она все равно решила в артистки податься, - сказала она. – Деньги скопила, думает, не знаю где лежат. Все равно же уедет. Вы – человек приличный, сразу видать. А так… Кто знает, к кому попадет…
Герман знал. «Попасть» Лара могла к кому угодно, так что он ее забрал.
Норов Лара стала проявлять почти сразу. Не характер, а именно норов. Выяснилось, что для того чтобы выбиться «в артистки» или в модели, одной внешности недостаточно. Нужна правильно поставленная речь, без местечкового акцента, походка, танцевальные навыки, а еще настойчивость и терпение. Терпение и настойчивость.
Лара, по-хозяйски разместившись в квартире Германа, принялась с настойчивостью осаждать дорогие магазины и с терпением примерять на себя все новинки сезона. Не вмешивался Тельский месяцев шесть, а
