Есть хотелось. Сильно. К шикарному завтраку в доме Имжановых она еле притронулась, а на обед была только чашка чая, любезно заваренная Германом.
- В ресторане шумно сейчас, - сказала Эля, у которой от всех переживаний начала побаливать голова. – Вечер. Танцы, шманцы…
- В одно местечко поедем, - успокоил ее Герман. – Там тихо, музыка жива-ая, но не громкая, и оно близко-о как раз.
Вывески у «местечка» не было. Темный козырек, три ступеньки вниз и дверь, красиво окованная чугунным узором.
«Мало тебе приключений на сегодня? Еще одно желаешь?» - сказал Элин внутренний голос.
Но Герман, приняв ее раздумье над словами внутреннего «я» за обычное стеснение и кокетство, уже подталкивал ее к входу.
На встречу им улыбнулся швейцар. Но едва он рассмотрел гостей, как улыбка перегорела, словно лампочка в которой кончилось электричество. В глазах заплескалась растерянность пополам с неким странным ожиданием.
- Герман Владимирович, - проблеял швейцар, изо всех сил пытаясь вернуть улыбку на лицо. Улыбка соскальзывала и расплывалась.
Из-за тяжелой портьеры, отделяющей зал от маленькой гардеробной выглянул метрдотель – мужчина в самом расцвете сил и красоты. На секунду в его зрачках мелькнуло схожее со швейцаром смятение, но он погасил его практически мгновенно.
- Герман Владимирович! – метрдотель вскинул руки в трагическом жесте, как баронет, узнавший, что его любимая дочь сбежала с конюхом. – Это всецело наша вина! Герман Владимирович, мне жаль. Такой конфуз! Наша репутация! Наш любимый клиент!
Швейцар открыл рот, Эля попятилась, а Герман застыл в недоумении. Видимо до сего момента он не знал метрдотеля с подобной стороны.
- Мы всегда, всегда должны оставлять столик на случай Вашего внезапного приезда, – продолжал ломать руки метрдотель. – Мы обязаны были предусмотреть резерв!
- Го-осподи, Дим Димыч, у вас столиков нет? – Герман облегченно улыбнулся. – Я сам виноват – не забронирова-ал.
- Я сейчас схожу, посмотрю, не найдется ли в подсобке лишний… Леонид?! Что стоишь столбом? Предложи гостям присесть!
Швейцар бросился их усаживать возле курительной.
- Да ла-адно! Мы поедем в другое место, – отмахнулся от него Герман.
- Ни в коем случае! – схватился за сердце Дим Димыч. – Сейчас все, все будет! У нас куропатка, Герман Владимирович, Ваша любимая.
Он попятился за занавесь, и тут, чуть не сбив Дим Димыча, из-за нее показалась молоденькая девчушка в короткой кожаной юбочке, длинных замшевых сапогах и топике на босу грудь.
- Ой, Жека! Тут же скучища! Ни вертушки, ни дискача! – щебетала она, недовольно сморщив хорошенький носик.
- Это элитный место, Нинуша, - отвечал ей, пыхтя, лысеющий Жека, кажущийся старше своих сорока лет по причине лишнего веса и соседства столь юной спутницы.
- Отстой! – вынесла вердикт Нинуша.
- Вы простите, Дим Димыч, - Жека жалобно посмотрел на заледеневшего метрдотеля. – У Нинуши сегодня настроение плохое.
- Пошли, Жека! В «Олимпию» поедем. Там с «Фабрики» кто-то, может даже Пьер! – крикнула от дверей Нинуша.
- Иду, иду, - заторопился Жека.
- Вот и столик! – ненатурально обрадовался Дим Димыч, прожигая взглядом василиска спины уходящей парочки. – Сей секунд поменяем скатерть и приборы, сей секунд. Присядьте, подождите.
- Мы за сто-оликом посидим, - шагнул вперед Герман.
- Как можно? При гостях менять приборы и трясти скатерть? – испугался Дим Димыч, но Герман, гоня перед собой Элю, как гуся, вошел в зал.
Все ужимки и прыжки Дим Димыча сразу стали понятны. Вернее, они стали понятны Герману Тельскому, а Электра просто увидела перед собой камерный, уютный зальчик, с овальными столами, покрытыми бежевыми с голубым скатертями. В углу, на треугольной эстраде, пианист, скрипач и саксофонист играли нежную и лирическую мелодию. На столах, огражденных друг от друга невысокими перегородками, горели свечи. Пахло аппетитно. У Эли потекли слюнки. Она сглотнула и поискала глазами свободное место. Таковых, вопреки уверениям метрдотеля, оказалось целых три. Девушка хотела было обратить внимание Германа на данное обстоятельство, но ее спутник не отрываясь смотрел на угловой столик. За ним ворковали Алтын и Лара Приходько.
- Герман Владимирович, - умоляюще зашептал Дим Димыч. – Прошу Вас…Заклинаю всеми богами…
- Все норма-ально. Сцен не будет…Вы ее через че-ерный ход хотели сплавить?
- Герман Владимирович, я не мог предполагать, что… Вы же всегда звоните перед приходом…
- Конфуз, Дим Димыч. Мне на будущее урок – не приходи без предупреждения, нарве-ешся на сюрприз. Но Вы нас поса-адите уж…
- Конечно! Вот за тот столик! Прошу! – засуетился Дим Димыч, рано радуясь.
Радость его скоротечно скончалась, едва Лара отвела томный взгляд от своего нового любимого, с намерением кликнуть официанта и заказать коктейль. Прищурившись, она выдернула пальцы из рук Алтына и приподнялась со стула, судорожно скребя по скатерти лакированными ногтями.
- Ты-ы-ы-ы, - прохрипела она, метая из глаз молнии. – Ты? С бабой?! Подлец!
Дим Димыч, со сноровкой привидения, исчез из-под локтя Германа и сконденсировался у углового столика.
- Немедленно прекратите орать и покиньте нас, – сказал он веско.
- Да пошел ты! – окрысилась Лара.
- В моих силах организовать вам с вашим молодым человеком любые неприятности, до подозрения в осуществлении террористического акта включительно. Вам это надо?
- Пойдем, Лара, - Олтунов полез за кошельком. – Сколько мы должны?
- Ничего. Это подарок, за счет заведения, в счет моральных издержек, - ответил Дим Димыч свысока.
- Очень надо! Это мы вам заплатим в счет моральных издержек! – Лара окатила Дим Димыча презрением и прошествовала к занавеси.
Алтын все же выложил на стол триста долларов и пошел за ней. На Германа он не смотрел.
- Не мог симпатичней найти? Убожество какое! – высказалась Лара, поравнявшись с Германом и Элей, и скрылась с глаз.
- Возьми куропатку, - порекомендовал Герман, невозмутимо просматривая меню, когда они с Элей уселись, наконец, перестав быть объектами внимания всего ресторана.
- Это твоя жена? – спросила девушка, хотя знала ответ.
- Нет, - Герман помедлил. – Это мое жизненное недразуме-ение. К счастью теперь бывшее… Благодаря тебе, между про-очим!
Электра вспыхнула и прикрылась меню.
- Значит не хо-очешь сделать из меня честного мужчину? – вздохнул Герман. – Вернуть фами-ильную запятнаную честь?
Молодая женщина съехала на край стула и зарылась в сафьяновую папку меню поглубже.
- Эля! – позвал Герман ядовитым голосом. – Здесь под стол не подают. Здесь не при-инят экстрим, это спокойное…было, до твоего появле-ения, заведение…Вылазь, говорю!
- Прекрати! – сказала Электра сафьяновой папке.
- Теперь она за заклинания приняла-ась, – продолжил с удовольствием издеваться Тельский. – Мне уже хва-атит, слышишь? Не переборщи…
- С чем? – купилась Эля, высовывая из-за папки один глаз.
