И на всех трех карточках стояли подписи Иченко. Алексей Буров с лету различил его размашистое, с завитушками, факсимиле.
- Лучше, если мы пойде-ем по двое, - сказал Герман. – Для страхо-овки.
Буров опознал голос – с ним он говорил по телефону в квартире Никиты Дробышева - человек Имжанова, грозившийся начать собственное расследование. Видимо расследование и велось, а Алексей стоит посредине этого расследования и силится понять что к чему и что от чего. И главное – почему карточки квартир именно Ивана Васильевича? Где он сам? Что происходит, в конце концов?
- Отлично, - Семенов взял одну из карточек. – Пошли, Лёша.
- Нет, Буров пойдет со мной, а ты поищи еще кого-нибудь, - остановил их Шамбаров.
- Да какая разница, - начал Семенов, но замолчал и пожал плечами. – Мне по фигу…В смысле: ладно, найду еще кого-нибудь.
*****
- На квартире нас ждет заса-ада. Мы будем отстреливаться, я дам вам парабе-елум, - пошутил Герман, пролетая на внедорожнике по утреннему пустому проспекту.
- Максимум – я могу запустить им в голову врага, - хихикнула Эля. – Но не факт, что попаду.
- Да я тебя даже из маши-ины не выпущу.
- Однако! Тиранские у тебя замашки.
- Привыка-ай.
- Очень надо!
- Вот зако-ончится вся эта бодяга, я займусь твоим воспита-анием, - пообещал Герман и нажал тормоз. – Жди…
Но Электра уже с остервенением дергала дверь. Тельский нажал блокировку – поздно, девушка буквально выпала на асфальт, влажный от утренней росы.
- Элька, стой! – крикнул Герман.
Она уже неслась к парадной, сжимая в кулаке карточку с адресом. Герман запер машину и в пару прыжков догнал ее на первых ступеньках лестницы.
- Куда? А ну, ма-арш обратно! Если этот псих вздумает стрелять, мне приде-ется на тебя отвлекаться!
- А вдруг Миша ранен? Я ему помощь окажу…
- Так ты из-за Хруста-аликова? – прозрел Герман. – Не-ет, пора за тебя браться всерьез!
- Не надо за меня браться… Мишка – мне друг!
- Я тебя позо-ову, глупая! Не умрет твой Мишка…Ма-арш, говорю! А то вообще никуда не пойде-ем! Будем в парадняке тусова-аться, как малолетки…
- Я здесь постою, - пошла на уступку Эля.
- В машину! – отрезал мужчина. – В машину, а то сейчас целова-аться начну.
Девушку как ветром сдуло. Но в машину она не села, а начала нарезать вокруг нее круги, нервно приплясывая.
Герман появился минут через пять.
- Пусто, - сказал он. – И не было никого с неде-елю…
- И что теперь?
- Прозвонимся по на-ашим компаньонам, - тельский вытащил мобильный телефон. - Саша? Как у вас?… Пу-усто?…Саиду звонил?…Понял…
- Нету?
- Саид не отвеча-ает. Поехали к ним, но…чур из машины не прыга-ать!
- Слушай, а их не убили?
- Саид сам кого хочешь убьет. Успоко-ойся…
*****
Хорошо говорить – заговаривай зубы. А как их заговаривать, когда тебя сверлят взглядом, не предвещающем ничего хорошего ни в этой жизни, ни в загробной? Хрусталиков закрыл глаза, стало легче.
Иченко молча наблюдал. Он слабо представлял себе, как работает колдовская братия, но в их среде вроде бы принято смотреть в хрустальные шары, прозревая в их глубинах прошлое или будущее. Что и требуется… Хрустального шара под рукой не было, может ему блюдечко принести? Для спиритического сеанса?
Тем временем Михаил призвал не магию, а логику. Куда бы он спрятал деньги, собираясь удрать за рубеж? Причем спешно… Туда, откуда их легко было бы забрать? В ячейку камеры хранения аэропорта? Хрусталиков прислушался к себе почутче – вроде бы ответ верный. Он открыл глаза.
- И? – откликнулся Иченко с живым интересом, даже вперед подался.
- Ячейка в аэропорту.
- Номер?
- Не знаю. Надо на месте смотреть.
- Хо-ро-шо, - «Иван Васильевич» призадумался на минуту, затем хлопнул себя по коленям. – Поедем в аэропорт. В Шереметьево, надо полагать?
- Да.
- Тихо! – Иченко настороженно прислушался.
В дверях заскрежетало.
- На балкон! Живо! И без дураков! – Иченко спихнул Михаила с кресла, придавая тому ускорение пинком, и вытащил из-за ремня брюк пистолет.
Хрусталиков подчинился. Балкон выходил на какой-то неприглядный пустырь-помойку. Совсем рядом тянулась пожарная лестница с проржавевшими перекладинами.
- Сядьте и замрите! – высунулся из комнаты Иченко. – Один звук, и мы расстанемся на век!
Хрусталиков послушно осел на грязный бетонный пол.
Со стороны черного входа раздался легкий скрип, а из парадного коридора в комнату шагнул Алексей Буров.
Он огляделся и нахмурился. На столе стояла чашка с водой, кресло отодвинуто со светлого квадрата паркета – они кого-то спугнули. Тюль, закрывающий балконную дверь, колыхнулся. Алексей, вытянув шею, осторожно приблизился.
- Куда?! – только успел прошипеть Саид Шамбаров.
Дальше все произошло почти мгновенно. Кто-то схватил Алексея за плечо, Шамбаров выхватил пистолет, и раздалось три выстрела. Комната внезапно потемнела у Алексея перед глазами, будто резко вырубили свет. И страшная безысходная чернота волной накрыла Бурова с головой.
*****
- Шамба-аровская машина, - сказал Герман Тельский.
- Значит они здесь?
- Здесь-то они здесь…Сиди! Я пойду, гляну…Если кто-то, не ва-ажно кто, выбежит и куда-нибудь побежит, не дергайся! Поняла? Скоро Са-ашка Семенов приедет.
Тельский вышел, стараясь не хлопать дверцей машины. Дом выглядел сильно запущенным и нежилым, хотя на всех окнах висели занавески, а кое-где стояли цветы на подоконниках.
Быстро и бесшумно Герман поднялся на третий этаж. Дверь в нужную квартиру была приоткрыта. Герман носком ботинка расширил щель, но обзор не улучшился. Дверь противно и протяжно заскрипела. Мужчина прыжком пересек маленький холл и оказался в комнате. У окна, на половину скрытый тюлем, лежал молодой Буров. Лицо его заострилось и посерело, но веки подергивались. У притолоки сидел бледный Саид Шамбаров.
Герман опустился рядом, Саид приподнял ресницы.
- Гера? Ты?
- Не-ет, смерть твоя, косу только в прихожей оставил! Упустил?
- Упустил! Через балкон, по пожарке…Буров – дурак – подставился, как салага…Мне весь обзор закрыл…
- Сам-то как?
