- Жив…кажется…Он мне похоже в мобильник попал…Глянь… - Саид пошевелился и на пол посыпались пластмассовые обломки мобильного телефона. – Реакция у него, я тебе скажу…Профи, шайтан его возьми!
- Ладно скулить! Куда они поеха-али? Хрусталиков жив, нет?
- Я его вообще не видел…
- Я-ясно…Сейчас вызову скорую.
Герман встал и прошел к балкону – посмотреть не нарушила ли Эля его запрет не вылезать из автомобиля. Девушка сидела, как велено. Тельский вызвал скорую, пообещав большие комиссионные за скорость и наклонился над Буровым.
- Парень дышит, слышь Саид? Вторую машину надо вызыва-ать!
*****
Обе машины скорой приехали одновременно, совершенно запрудив собой дворик. Бурова и Шамбарова погрузили на носилки и с сиренами сорвались с места.
- Теперь чего? – спросил подоспевший к шапочному разбору Семенов.
- Ничего! – рявкнул взвинченный Герман. – Иченко ушел, Хруста-аликов толи жив, толи не-ет.
- Какого дьявола ему понадобился маг? Живым щитом? Заложником?
- Деньги найти, - грустно сказала Эля. – Он хочет, что бы Миша нашел ему деньги.
- Ерунда какая! – хмыкнул Саша Семенов. – Они могут быть где угодно, у кого угодно! Кто может это знать?
- Я знаю, например, - еще тише и еще грустней произнесла Электра.
- Что? – хором воскликнули мужчины.
- Они лежат в ячейке под номером 2442. Но где она находится я сказать не могу, а Миша, наверно, это увидел, и ваш Иченко его потащил туда.
- Потряса-ающе!
- Хоть плач, хоть смейся! – отреагировал Семенов. – Поедем искать ячейку? Пока оббежим все возможные места: вокзалы, аэропорты.
- Ну, оббежать не трудно, люде-ей найдем…
- Времени нет.
- Давайте рассуждать споко-ойно. Все возможные места обыскивать – действительно, дело до-олгое. Нужно точно угадать!
- Вот пусть Электра и угадывает, - предложил Семенов. – У нее здорово получается!
- А если я неправильно угадаю, - перепугалась молодая женщина.
- В аэропорт поеде-ем, - решил Герман. – А ребят на всякий случай я соберу…
- В какой аэропорт? В Шереметьево?
- А в какой же? Он небось за кордон намылился с деньга-ами, а не в Нижние Мымры.
- Шереметьево в часе езды, если по-окружной.
- Во-от и поехали! Только позвоню, - Тельский потыкал кнопки телефона. – Кирилл? Снимайтесь с вахты и дуйте по вокза-алам… Да, по всем, Московским, что есть…Собери, кого найдешь в городе или сможешь быстро выдернуть по области… Ищем Хрусталикова…А с ним мужчину. Второй мужик - в возрасте, седой, но моложавый, спортивненький… И учтите, что он парень серьезный, крученый и вооружен…Да не Хруста-аликов вооружен! Второй… По возмо-ожности задержать или хотя бы разделить… Хотя бы засеки-ите их! Все!… Что? – Герман приподнял бровь. – Норма-ально с ней все. Жива и здорова…Конец связи, - Герман отключился. – Приве-ет тебе, – недовольно бросил он Эле.
- Спасибо, - отозвалась она, не обращая внимания на тон. – Поедем, нет?
- Уже…
*****
Хрусталиков устал бояться. Он безучастно смотрел в окно, пока Иченко петлял на своей машине по дворам и переулкам, сбрасывая возможный хвост. Мелькнула мысль выпрыгнуть на ходу, но слишком вялая и смутная.
Мирон Михайлович знать о себе не давал, и Хрусталиков, воодушевившийся было после того, как их вынудили бежать через балкон, снова пал духом.
Он ждал во дворе роту ОМОНА, который для начала положил бы из мордами в асфальт, может и попинал немного для острастки, но потом бы разобрался во всем и отпустил бы Хрусталикова. Пусть даже и без извинений. Черт с ними, с извинениями!
Но ОМОНА не было не во дворе, ни на улице. Был только какой-то глупый мальчишка, давший себя подстрелить. Значит Эля, правильно поняв предупреждение, не пошла в милицию… Хотя с чем она пошла бы? Ко мне приходил покойник и попросил помочь? Кто поверит? И значит Эля, обратилась или к Кире- гоблину, или к Герману. Неужели это Кирю подстрелили? Или Германа? Хрусталиков, сидя на полу балкона, не видел ничего, кроме колышащегося тюля. Только слышал выстрелы и звук падения тела.
А сама Эля? Была в квартире или ждала на лестнице? Жива или нет? Испугалась, наверно! Мысли толклись, подавляя волю.
Наконец, они выехали на прямую трассу до Шереметьево, и скоро припарковались у входа.
- Прошу! – сделал Иченко широкий жест, охватывающий зал камер хранения.
- Мне надо сосредоточится. Могу я посидеть? – спросил Хрусталиков бесцветным голосом.
- Долго?
- Может и час…
- Садитесь, раз необходимо. Ни в чем себе не отказывайте, - Иченко пытался шутить, подбадривая себя и скрывая нервное напряжение.
Лешка все-таки, каким-то образом вычислил его. И Шамбарова привел. Как они спелись? Или Рупин в курсе и уже объявлен план-перехват? Тогда не уйти. Но почему их было лишь двое в квартире? Может еще есть шанс? Только бы колдун не подвел…
*****
В зале в самом деле было шумновато. Люди сновали туда-обратно с вещами и без, искали пустые ячейки, торопились к стойкам регистрации, спотыкались о чужие баулы и детей.
Хрусталиков сел, сконцентрировался и постарался отключиться. Шум стал затихать и смолк, а мелькающие люди заволакивались туманом. И вот он как бы остался один в пустом, тихом здании аэропорта.
В зал камер хранения вошел бледный нервный мужчина с большой спортивной сумкой. Он постоянно оглядывался и все тесней прижимал к себе сумку. Хрусталиков последовал за ним.
Иченко, начавший было выходить из себя, после полутора часового ожидания, с удивлением смотрел, как магистр, походкой лунатика, идет сквозь зал.
Нервный мужчина остановился у открытой ячейки, бросил в щель жетон, набрал код и забросил внутрь сумку. Дверца с лязгом захлопнулась. Мужчина для верности подергал ее несколько раз, потом погладил рукой и двинулся к выходу.
Хрусталиков внимательно смотрел на запертую ячейку – обычную, похожую на сотню своих соседок – под номером 2442. Он протянул руку, коснувшись черных рукояток набора шифра, но из щелей темным потоком хлынула вязкая тяжко пахнущая кровь, и окатила Хрусталикова фонтаном липких черных брызг. Михаил вскрикнул, схватился за лицо и поехал куда-то в бок. Иченко едва успел подхватить его.
У стены «Иван Васильевич» приметил пару свободных решетчатых кресел и потянул полу беспамятного Хрусталикова к ним. Казалось, что худощавый магистр черно-белой магии весит целую тонну, так тяжело его было волочь и при этом не привлекать внимания пассажиров.
- Ой, что случилось? – подскочила к Иченко какая-то пассажирка. – Ему плохо? Давайте, давайте, я помогу! Я курсы заканчивала! Я почти что медсестра! Я правда хорошо очень училась! Правда!
Она тараторила, мешалась под ногами и тянула Иченко за рукав.
- Отойдите, - процедил Иченко сквозь зубы, отстраняя не в меру милосердную девицу.
- Что Вы! Я помогу! Я же курсы заканчивала! Я знаю, что надо делать! У меня и нашатырь есть! – не отставала та, забегая с другой стороны. – Вот тут… или нет? В сумке? А где сумка? Вы не видали?
Иченко кулем свалил Хрусталикова на кресло.
- О! Вспомнила! – верещала противная деваха под ухом. – Нашатырь у Гарика! В аптечке! А где Гарик?
