Платья с люрексом, с вышитыми цветами и яркими птицами, со стразами и кружевами, прозрачные блузки всего радужного спектра, юбки и брюки бодреньких розово-апельсиновых цветов.
Электра с тоской поглядела на собственный запыленный костюмчик. Может его простирнуть быстренько? Так высохнуть не успеет… И, вдруг, она наткнулась на изящное черное платье с белой отделкой, в духе Одри Хэпберн.
В дверь постучали, и не дожидаясь приглашения, всунулся Хрусталиков. Потрясающий сшитый серый костюм сидел на нем, как влитой, делая еще стройней и импозантней. Кудри уложены, под подбородком галстук-бабочка, в кармане платочек.
- Ну? Как? – сказал он, выпячивая грудь.
- А-бал-деть! – Эля искренне развела руками, показывая, что ей не хватает восторженных эпитетов. – А-бал-деть! Смерть всем дамам от семи до семидесяти! К тебе надо телохранителей приставлять, что б не разорвали на сувениры! Имжанову может не понравится, если из-за тебя его гостьи начнут турнирные бои.
- А вот некоторые отказались от такого счастья, - Михаил, с притворным осуждением, посмотрел Эле в глаза.
- Участвовать в турнирных боях?
- Можно было и без боя…
- Бывают же дуры!
- Эля? – постучали в дверь.
- Мне спрятаться в шкафу? – спросил магистр, узнав голос Германа.
- Сейчас в нос получишь! – погрозила кулаком девушка. – И пропадет твоя красота ни за грош! – она открыла дверь.
- Ты ско-оро? Дай-ка погляде-еть…
Герман Тельский, который в элегантной паре и белоснежной сорочке был сногсшибателен, вошел в комнату, и тут же уперся взглядом в Хрусталикова. Электра ждала. Если Герман сейчас закатит сцену ревности, с выяснением всех прилагающихся к данному случаю вопросов, то ниточка, соединившая их в машине, порвется.
- Миша? Эля? Гото-овы? – Герман осмотрел их, как модельер осматривает «вешалок» перед ответственным показом.
- Морально или физически? – пошутил Хрусталиков.
- В одном фла-аконе.
- Бить не будут?
- Не должны вро-оде.
- Тогда готовы! Да, Элька?
- Я боюсь маленько, - призналась девушка. – Народу там много?
- Достаточно. У Имжановых приемы всегда с разма-ахом.
- Где наша не пропадала! – Хрусталиков выпятил грудь. – Вперед! В шум бала! В шелест кринолина и дуновение вееров!
- Иди уже, - еле слышно шепнул ему Герман.
- А дом свой я вам все-таки подарю! – Михаил обернулся от двери. – Домик – супер! Два этажа, веранда, зимний сад… Пятерых детишек выдержит! Он не достроен малехо, но деньги у вас ведь есть теперь, а если еще и объединить капиталы…
Васина запустила в него подушкой и провокатор скрылся с глаз.
- Придурок! – процедила, раздасадованная магистровыми шуточками и намеками, Электра.
- А по-моему хороший парень. Ще-едрый… - Герман поднял подушку и вернул на законное место.
- Смешно? Ну, ну!
- Но честно гово-оря, я и сам способен построить для тебя дом. А Хруста-аликовский мы подарим твоим роди-ителям…или бра-атьям.
Эля сверкнула на него глазами и с решительным видом открыла дверь. Герман покачался на носках туфель и решил, что ко второму этапу приступать рановато.
*****
Электра заглянула через стеклянные двери холла в забитый людьми парадный зал. Таис блистала в изумрудном, переливающимся платье с опушкой. Дамы сплошь в вечерних платьях от кутюр. Коллекция бриллиантов соперничала с алмазным фондом Кремля. В воздухе струились ароматы духов от Диор до Кензо.
Молодая женщина поежилась. Знакомых лиц было не видно, сплошь перья и черные мужские пиджаки. «Может, стоило вернуться наверх и переодеться во что-то такое же пестро-блестящее? Наверно, сейчас на светстких приемах такой стиль, а я, как обычно, не в курсе тенденций».
- Куда-а? – тормознул ее Герман.
- Погляди только – бал в Букингемском дворце…Как я туда в подобном виде? Как воробей среди павлинов…
- Дурочка, - ласково сказал Герман. – Как райска-ая птичка среди попугаев.
- Верится с трудом.
Их заметила Таис.
- Эля, что ты здесь стоишь? Тебе не понравились платья?
- Ну…Вот это понравилось… А тут, смотрю, все шикарно…
- Глупости! – оборвала Таис. – Классическое черное платье от Шанель с ниткой жемчуга – стоит вороха перьев и кружев от американских выдумщиков! Ты очень хороша, милая! Иди, не бойся!
Едва Эля переступила порог зала, как на нее обрушился водопад света, музыки и приветственных криков.
- Вот и наша героиня! – поспешил к ней Имжанов. – Наш ангел-спаситель!
Он нагнулся и поцеловал ей руку.
- Прошу, господа и дамы! – его жена подняла бокал. – За новых членов нашей семьи, наших кровников! За Мишу и Элю!
Это прозвучало в духе гангстерских фильмов, и Эля невольно развеселилась. Зазвенел венецианский хрусталь.
- За мою сестренку! – крикнул Аслан.
- За мою сестренку! – наклонился к Эле Михаил.
- За моего брата…в смысле, братьев! – ответила Электра, сближая с ними бокал. – А то своих-то маловато.
- Теперь вальс! – банкир подал знак музыкантам. – Первый танец – мне!
Он подхватил девушку и закружил по залу.
- Бедная Эля, - вздохнула Таис Мамедовна, вальсируя с Хрусталиковым. – Кирсан ее умотает сейчас. Танцы, даже классические, он воспринимает, как некие физкультурные упражнения.
Электра, действительно, еле поспевала за хозяином бала. На один его шаг делая четыре-пять. Со стороны это смотрелось забавно и немного жалко, как плохая пародия на вальс.
- Папа, можно? Ты не умеешь танцевать! – загородил им дорогу Аслан, и они с разгону налетели на него.
- Аслан? – Кирсан Алиевич хотел рассердиться, но передумал, потрепал сына по щеке, поклонился партнерше и отошел к гостям.
- Что? Соперник расте-ет? – съязвил Герман.
- Шустрик, - покачал банкир головой. – Но это не плохо, совсем не плохо!
- Хочешь машину подарю? У меня есть! – говорил Эле Аслан. – А мне папа еще купит!
- Я водить не умею, - отбивалась Электра. – Да и тебе рановато за руль.
- Я – уже мужчина! – гордо ответил мальчик. – Я ее во дворе вожу! – он задумался на секунду. - А браслет хочешь? С бриллиантов! У мамы есть!
- Это же мамин…Как можно?
- А-а! Она другой купит.
Наконец вальс кончился.
