Ханна мечтательно покачала головой.
Я поняла: «большой мужчина» – это не размер, а статус. То же самое, что «большой художник».
Ханна встала и принесла бутылку вина, сделанного из изюма. Я первый раз в жизни пила такое вино – сухое и слегка сладкое, очень ароматное.
– Ты любишь любовь? – спросила Ханна.
– Я мужу не изменяю.
– Почему? – Ханна удивленно подняла брови.
– Хлопотно очень. И врать не люблю.
– Я не про измену, а про любовь.
– К мужу? – уточнила я.
– Да при чем тут муж? Муж – это работа.
– Тогда я не понимаю.
– Я вижу, что ты в этом ничего не понимаешь. Я обожаю, когда меня любят и я люблю. Это совершенно особое состояние: кровь горит, ноги летят, хочется жить…
– Вот и люби мужа. Никуда не надо бегать, торопиться, опасаться…
– О чем ты говоришь? Муж – это родственник. Это кошелек. Это отец. А любовь – совсем другое. Когда я люблю – я живу. А без любви меня нет.
– А как сейчас твой мальчик?
– Мы его лечим от облучения. Все остальное в порядке.
– Слава богу…
– Да. Мы справимся. Но он отстает, конечно.
– А Рашке существует?
– Почти нет. У меня сейчас Сережа.
– Кто это?
– Это мужчина моей жизни.
– А где ты его взяла?
– Тебе интересно?
– Еще бы…
Если не иметь самой, то хотя бы послушать.
Ханна стала рассказывать. История – типичная для того времени. Ханна решила заняться бизнесом, зарабатывать сама, независимо от мужа. Это очень сексуально – зарабатывать самой. Ханна любила деньги всей душой. На первом месте – деньги, на втором – любовь, а на третьем все остальное.
Ханна решила открыть в России сеть магазинчиков секонд-хенд – продавать всякий немецкий хлам. В Германии она все скупала на килограммы и за копейки. Здесь, в Москве, это проходило через чистку и глажку, а потом продавалось поштучно и за хорошие деньги. Прибыль – пятьсот процентов. Даже муж удивился и одобрил бизнес.
Ханна открыла сеть магазинов в Москве и Петербурге. А потом решила освоить Липецк и Ижевск.
Сережу она встретила в Ижевске. Он состоял в охранной фирме, крышевал магазины, и не только.
По некоторым приметам я догадалась, что Сережа был бандит. Ханна думала, что он – спортсмен. Одно не противоречит другому.
Короче, она встретила его на своих коммерческих путях. Это был молодой, красивый, накачанный, молчаливый, сдержанный блондин, похожий на поляка. Ее сексуальный тип. Ханна обожала молодых и красивых, просто они ей не попадались. В молодости встречались, конечно, но молодые и красивые, как правило, бедные. Что делать бедной с бедным? А сейчас она сама богата и знатна и может позволить себе то, что ей нравится, а именно – двадцатипятилетнего Сережу.
Ханна втюрилась в Сережу с первого взгляда и не скрывала своего интереса. А Сережа просто остолбенел при виде Ханны. У них в Ижевске таких не бывает. Только в кино, и то не в наших фильмах, а в иностранных. Голливуд. Он никогда не посмел бы посягнуть на такую звезду, но Ханна первая проявила инициативу.
Сережа смущался, как девушка. Ханна сама расстегнула на нем ремень. О! Как красиво он носил ремень – большая пряжка на плоском животе. Его руки смелые, губы сладкие, пенис красивый, как ракета, устремленная в небо.
– А ты что, пенис рассматривала? – удивилась я.
– Если красиво, то почему нет? – в свою очередь удивилась Ханна. – Все, что создал Бог, красиво и разумно.
Первый раз получился немножко скомканным, Сережа стеснялся, но зато потом… Приключения! Что было потом… Они любили друг друга, как боги на Олимпе.
– А разве боги на Олимпе этим занимаются? – спросила я.
– Они только этим и занимаются, – заверила Ханна.
Я пожала плечами. Мне казалось, у богов есть дела поважнее. Ханна была убеждена, что важнее любви нет ничего.
Ханна погрузилась в воспоминания и замолчала.
– Чем все кончилось? – спросила я.
– Беременностью, – просто сказала Ханна.
– Ты сделала аборт?
– Нет. Зачем? Я буду рожать. Пусть будет еще один ребенок. Запасной.
– А муж знает, что ты беременна?
– Нет. Я не сказала.
– Скажи, пусть думает, что от него.
– Мы уже три года не спим… Я ничего не скажу.
– Но он увидит.
– Наверное. Месяца через три увидит.
– И что тогда?
– Откуда я знаю? Буду решать проблемы по мере их поступления.
– Ничего себе… – поразилась я.
Человек живет как хочет. Делает что хочет. Я бы не посмела. Что дает ей такую свободу? Может быть, красота? Красота – это ценность. Бриллиант. А бриллиант каждый хочет схватить и зажать в кулаке. Она не боится одиночества.
– Ты наблюдаешься у врача? – спросила я.
– Нет. Здесь у нас ведомственная поликлиника. Я не хочу, чтобы это стало известно.
– Я могу дать тебе хорошего врача.
– Хороший? – уточнила Ханна.
– Лучший в Москве. Суперэкстракласс.
– Ты съездишь со мной?
В глазах Ханны стояла мольба.
Я согласилась поехать вместе с ней, чтобы она не плутала по улицам и коридорам.
С работы вернулся муж.
Ханна радостно взметнулась, подлетела к нему, обняла тонкими руками. Муж ласково похлопал ее по спине – теплый, приветливый, значительный.
Я смотрела на них во все глаза и не могла совместить услышанное с увиденным. Внешне все выглядело дружно, крепко и респектабельно. Я торопливо попрощалась и покинула дом Ханны.
Лыжи надевать не стала. Шагала с лыжами на плече. Неподалеку от моего дома стояли знакомые собаки. Они не обратили на меня никакого внимания. Наверное, не узнали.
Через неделю мы с Ханной созвонились и отправились к моему врачу на ее машине.
Ханна была неотразима, вся в светлом, несмотря на зиму. Бело-розовая, благоуханная, как ветка сакуры. Возле нее было торжественно-приятно находиться. Я испытывала гордость, хотя чего бы, спрашивается.
Мы болтали, вернее, Ханна. Я только слушала. Тема была одна: Сережа. Ханна созналась: они с Сережей ездили в Польшу. Ханна познакомила его со своей мамой. Мама подслеповата и красоты Сережи
