Тут раздался звонок в дверь.
— О черт… — пробормотала она, поправила палочку и заторопилась открывать.
Щелкнул замок, и у Патти перехватило дыхание на пороге стоял Алекс. С его волос и плаща стекали струйки воды.
— Я соскучился, — сказал он. — Не смог дождаться семи.
— Входи скорее, пока не схватил воспаление легких… — Патти сделала шаг назад; он вошел в прихожую и снял плащ. Девушка протянула ему полотенце и велела вытереть голову.
Торчавшие во все стороны волосы делали его таким… таким славным… Патти не могла удержаться от смеха.
— Что ж, начало многообещающее. — Алекс обернулся к огню. — Похоже, ты делаешь зефир, но запах… Господи, что за знакомый запах?
— Печеные устрицы. — Патти вынула палочку и обнаружила, что устрицы перепеклись. — Давай-ка их зажарим! — Через минуту она сняла пробу. — Вкусно! Хочешь попробовать?
— Не откажусь. — Он сунул устрицу в рот. — Вообще-то я предпочитаю сырые, но так тоже замечательно.
Они пошли на кухню пить кофе и сели друг против друга за поцарапанный стол, Патти откашлялась.
— Я отклонила предложение, — сказала она и умолкла.
— И правильно сделала.
— Правильно?
— Я много думал об этом… — Алекс протянул руку и провел пальцем по тыльной стороне ее ладони. — И на работе, и в совете я привык заботиться о деле, и моя главная обязанность — правильно расставлять кадры. Мне не нравится, когда способные люди занимают не то место, которое им подобает.
— Понимаю, — сказала Патти, чувствуя, как по спине побежали мурашки. Неужели она ошиблась, согласившись на пост координатора, а не директора?
— Именно так у меня вышло с тобой, — огорченно улыбнулся Алекс. — Я пытался помочь тебе… тьфу, что за бюрократическая фраза… «реализовать свой потенциал» и начисто забыл о том, что ты моя подруга и возлюбленная, а не служащая. Я должен был позволить тебе сделать выбор самостоятельно.
Тут Патти тяжело вздохнула и призвала на помощь всю свою смелость. Дай Бог, чтобы он говорил правду…
— Честно говоря, я уже сделала его. — Будь что будет… — Фрэнк Страуб сказал, что они решили ввести должность координатора, и предложил ее мне. И я согласилась. Знаешь, как он выразился? Что это пост для человека в джинсах и майке…
Алекс застыл на месте. Патти напряженно вглядывалась в его лицо, боясь увидеть на нем разочарование.
— Ты уверена, что хочешь этого? — наконец спросил он. — Патти, у меня такое чувство, будто я затеял что-то не то… Не стоит браться за работу, если она тебе не нравится.
— Но она мне нравится! — взволнованно заявила Патти. Она как раз по мне. Надо признаться, до сих пор я этого не понимала, но наконец поняла!
— Ну, если так, то я доволен. — Он перегнулся через стол и поцеловал ее, едва не опрокинув чашки.
— Правда, Алекс? — спросила она, не сводя глаз с задумчивого лица Грина.
— Надеюсь, ты согласилась на этот пост не в угоду мне, — ответил он. — Патти, я люблю тебя и не хочу, чтобы ты делала то, о чем потом можешь пожалеть.
— Но я в самом деле хочу этого! — Внезапно она расхохоталась. — Смешно! Ты не находишь, что мы поменялись ролями?
Хмурое лицо Алекса озарила улыбка.
— Ничего подобного! Я никогда не жарил в камине устриц!
— Разве ты не рад, что я наконец… выросла? — лукаво улыбнулась Патти. Она обвела глазами кухню и гостиную и вдруг стала серьезной. — Похоже на студенческое общежитие, верно? Знаешь что? Мне надоело украшать стены плакатами. О небо, неужели я скоро стану благопристойной?
— Никогда! — В глазах Алекса плясали веселые искорки. — Патти, я люблю тебя такой, какая ты есть. Когда мы поженимся, можешь завесить окна индейскими одеялами, если тебе придет в голову такая блажь.
— Поженимся? — Она едва не поперхнулась.
Он слегка смутился.
— Извини, как-то само вырвалось… Я собирался сделать предложение в романтической обстановке, во время ужина при свечах…
— Ох, Алекс, — прошептала Патти. — Я… я еще не готова. Это так неожиданно…
Он начал что-то говорить, но тут же умолк, взял чашки и отнес их в раковину.
— Я не хочу торопить тебя, но… когда мы врозь, мне становится тоскливо.
— Мне нужно подумать. — Зачем она говорит это? Чего она боится? Патти закусила губу. Наверно, того, что их согласие окажется хрупким и недолговечным…
Алекс повернулся к ней лицом.
— Не стану уверять, что ожидание сведет меня с ума, но знаю одно: рано или поздно ты поймешь, что я люблю именно тебя, а не свое представление об идеальной жене.
Не в силах сдержаться, Алекс стремительно шагнул к ней, поднял с кресла и с неистовой нежностью прижался к ее губам.
Поцелуй заставил Патти забыть обо всем на свете и страстно ответить ему. Руки Алекса ласкали ее спину, бедра и горевшие огнем груди.
В этот миг Патти поняла, как отчаянно она стосковалась по нему. И тем не менее что-то мешало ей ответить согласием.
Алекс заметил ее нерешительность.
— Я не собираюсь торопить тебя, Патти, — повторил он, сделав шаг назад. — Я не очень терпеливый человек, но попробую потерпеть.
Они любили друг друга как никогда прежде, дорожа каждой минутой наслаждения. Они были вместе, и ничто не могло заставить их расстаться. Или могло?
В полночь Алекс неохотно ушел, пообещав заехать за ней в субботу вечером и отвезти к Нуньесам.
Грядет замужество, подумала Патти, когда дверь за ним захлопнулась. Ей вспомнились месяцы прожитые с Марком, чувство одиночества, пренебрежительный тон, которым разговаривал муж, когда она смела не соглашаться с ним, и давящие на нее стены.
Но Алекс был совсем другим. По крайней мере, Патти на это надеялась.
Как водится в Южной Калифорнии два дня стояла чудесная погода, а на уик-энд вновь разразилась буря. Когда Патти и Алекс остановились у дома Нуньесов, по стеклам машины бежала вода.
Улицу оглашали звуки музыки, и у всех гостей, несмотря на дождь, было чудесное настроение.
Дверь открылась настежь, на крытое крыльцо высыпал народ. Патти обратила внимание на яркие цветастые женские платья, явно привезенные из Мексики. Сама она надела ситцевую розовую юбку, белую блузку и серебряное ожерелье с бирюзой. Пожалуй, даже мать не упрекнула бы Патти, что та неправильно выбрала наряд. А Алекс? Не сочтет ли он, что бирюзу носят только хиппи? Патти махнула рукой. Алекс ведь сам хотел, чтобы она оставалась самой собой, не так ли?
Они вошли в дом и тут же оказались в гуще принаряженных людей. Напитки в пластмассовых стаканчиках, возбужденные голоса, трещавшие по-английски и по-испански, громкая музыка… Как это отличалось от чинных, торжественных приемов, которые устраивали ее родители… Шумное сборище у Нуньесов нравилось Патти куда больше.
— Сумасшедший дом, — сказал Алекс. — Если будем стоять на месте, нам переломают ребра.
Патти отыскала взглядом сестру Анну, и они стали пробираться друг к другу.
— Теперь я знаю, как чувствуют себя сардины в банке, — здороваясь с монахиней, пошутил
