— Это ваши слова. Я ничего такого не говорил.
Да, в самоуверенности ему не откажешь, подумала она. Он вбил себе в голову, что она будет помогать ему, и плевать хотел на ее мнение.
— А кто будет заниматься музеем, составлять планы новых выставок и проводить экскурсии? — спросила Ингрид.
— Если верить Эриху, у вас хорошие подчиненные, которым можно передать часть обязанностей. Например, я уверен, что вам совсем не обязательно самой проводить экскурсии.
— Но мне это нравится. Позволяет определять реакцию людей на экспонаты и составлять новые экспозиции.
— Раз так, продолжайте. Передайте другим те обязанности, которые не доставляют вам удовольствия.
Его сговорчивость смутила Ингрид и поколебала ее решимость. Мысль о банде велосипедистов, несущихся по прекрасному поместью, была нестерпима, но логика на стороне Ральфа. Если новый источник доходов не будет найден, фонд Оберхоф вскоре начнет отказывать людям, ради помощи которым он был создан.
То, что мне не хочется работать с Ральфом, не имеет значения, подумала Ингрид. Да, физическая тяга тут присутствует, но я сумею с ней справиться. Она неохотно кивнула.
— Похоже, у меня нет выбора. Остается только согласиться.
— Да, выбора нет.
Внезапно Ральф подошел еще ближе и посмотрел в ее раскрасневшееся лицо. Они находились на расстоянии ладони, и на мгновение Ингрид показалось, что он хочет поцеловать ее. Что она сделает, если это случится? Даст ему пощечину и продемонстрирует, что не желает иметь с такими типами ничего общего? И все же Ингрид хотелось узнать вкус его губ, ощутить чувственное столкновение языков и ответную дрожь, пронзающую до глубины души.
Ральф без предупреждения взял руку Ингрид и поднес к губам, не сводя глаз с ее лица. Взгляд его был пристальным; казалось, он читает ее мысли.
Руку опалил огонь. Ингрид едва не отдернула ее, но вовремя поняла, что во всем виновато воображение. Ральф всего лишь приложился губами к ее кисти; она часто видела, как этот любезный жест делали мужчины, принадлежавшие к княжеской фамилии. Вот если бы он поцеловал ее в губы, тогда другое дело… Но целовать ее в губы Ральф не собирался. Да она бы и не позволила этого. Или позволила бы?
— Рад, что мы достигли согласия, — сказал он, выпуская ее руку, как показалось Ингрид, крайне неохотно.
Возможно, этот жест отрепетирован так же, как и сам поцелуй, сказала себе она, пытаясь справиться с сердцебиением. Как ни старайся, от совместной работы с Ральфом никуда не уйти, но ей придется научиться сдерживать свои эмоции. Быть деловитой, холодной и высокомерной. Показывать, что учтивость Ральфа на нее не действует.
Интуиция подсказывала, что это будет трудно, хотя и необходимо. Судя по обращению с Урсулой, Ральф так же эгоистичен и ненадежен, как их отец, напомнила себе Ингрид. Думать о Ральфе по-другому означало бы играть с огнем.
— Хотела бы я сказать то же самое, — сухо ответила она, придя в себя.
Глаза Ральфа смеялись.
— Вы все еще считаете меня вандалом?
Она почувствовала удовлетворение, повторив фразу, сказанную им несколько минут назад:
— Это ваши слова. Я ничего такого не говорила.
— Туше. Если так, то за время совместной работы вам предстоит цивилизовать меня, — ответил он. — Описать коллекции и рассказать историю замка.
Оставалось надеяться лишь на то, что это время долго не протянется.
— Разве вы не изучили историю замка, когда росли здесь? — спросила она.
Лицо Ральфа потемнело.
— Я рос не здесь.
Она мысленно представила себе родословное древо графов фон Оберхофов. Бабушка Рандольфа была сестрой бабушки нынешнего графа.
— Как сын Эрики и Свена, вы…
— Если вы знаете историю моей семьи, то помните, что, когда мой отец пошел понырять с аквалангом и не вернулся, мне было восемь лет.
Она действительно помнила эту трагическую историю. Люди до сих пор болтали, что предыдущий барон фон Бамберг работал на иностранную разведку, пытался свергнуть князя и тайно бежал за границу, опасаясь ареста. Но Ингрид не верила в эту чушь ни секунды. Скорее всего, его унес в море один из нередких здесь сильных отливов.
— Ужасная трагедия, — пробормотала она.
Ральф приподнял бровь и посмотрел на нее.
— Вы не верите в международный заговор?
— Не верю.
— Тогда вы в меньшинстве. После исчезновения отца мать увезла меня в Трир, отдала в тамошнюю школу и никогда не возвращалась в замок. Этим она надеялась избежать сплетен об отце. Но они настигли нас и в Трире.
Ингрид, сама пережившая семейную трагедию, слишком хорошо знала, что значит терять любимых людей. Но ей не приходилось терпеть сенсационные заголовки газет и косые взгляды людей, считавших, что они знают правду.
— Мне очень жаль, — сказала она.
— Вы сказали это почти искренне.
Скептическая нотка, прозвучавшая в его голосе, заставила ее ощетиниться.
— Хотите верьте, хотите нет, но это так. Я тоже лишилась родителей. Это всегда нелегко. Ни обстоятельства смерти, ни общественное положение тут ни при чем.
— Ни при чем. — Он слегка отвернулся и продемонстрировал свой величественный профиль.
Хоть он вырос и не в этом замке, однако кровь дает себя знать. Манеры, речь, жесты — все говорит о редкой уверенности в себе. Ральф Дикс всюду чувствует себя хозяином.
— Мне казалось, что замок Оберхоф последнее место на свете, куда вам хотелось бы вернуться.
— Возможно, барон фон Бамберг так и поступил бы. Но у Ральфа Дикса это место неприятных чувств не вызывает. Эрих и его семья очень поддержали нас после исчезновения отца. Я перед ним в долгу и просто обязан помочь.
Ингрид хотелось сказать, что от себя самого не скроешься, но она рассудила, что это не ее дело. Его трудности ее не волнуют. Ральф причинил ее семье слишком много боли, чтобы его можно было простить. Она не должна жалеть этого человека, но врожденное чувство справедливости боролось с антипатией к нему, и это тревожило Ингрид.
Ненавидеть Ральфа очень нелегко.
— Я хотел бы обсудить с вами планы велогонки за обедом, — сказал он.
Представив себе, что они сидят в полумраке и лучи света падают на его аристократические черты, Ингрид похолодела. Она знала, что делать это не следует ни в коем случае, но искушение принять его предложение было слишком велико. Интересно, что чувствует женщина, оказавшаяся в центре его внимания, ощущающая случайное прикосновение его руки, танцующая с ним после обеда? Звучит музыка, их тела приникают друг к другу…
Прекрати немедленно! — приказала она себе. Если мы будем работать вместе, то нельзя забывать, кто он, а кто ты. А вдруг он узнает, что имеет отношение к Эрни? Эта мысль придала ей решимости.
— Спасибо за приглашение, но сегодня вечером я занята.
В его глазах блеснул интерес.
— У вас свидание?
Ингрид хотела ответить, что ее личная жизнь его не касается, но вместо этого сказала:
— Семейные обязанности.
