— Я вам такое устрою доброе утро! Эти ваши идиотские фокусы… Мисс Лаутон, у вас что — не все дома?
Челсия с трудом сдержалась, чтобы не ответить грубостью.
— Успокойтесь, пожалуйста, мистер Таннер. Вы же сами видите — ничего особенного не случилось.
— Ничего особенного?! — Он взмахнул руками. — Я в жизни не видел подобной преступной безответственности!
Ларри мгновенно встал рядом с Челсией, холодно глядя на Ника.
— Может, я с ним поговорю?
— Все в порядке, Ларри. Я справлюсь сама.
— Мне это не составит труда.
— Пожалуйста, Ларри. Иди, ты нужен там. — Она махнула в сторону шара.
— Хорошо. Но пусть он только посмеет…
Она твердо посмотрела на него, и ее вид выражал такую непреклонность, что брат, наконец, уступил.
— Итак, мистер Таннер, вы хотели мне что-то сказать?
— Да, мисс Лаутон, я хотел… Так это ваше обыкновение — похищать семилетних детей и предпринимать с ними увеселительные прогулки, не думая о последствиях?
Эти слова вызвали у нее такое негодование, что ей захотелось разорвать его на части.
— Нет, мистер Таннер. Я похищаю только тех, чьи родители оставляют их без присмотра и позволяют им разгуливать по дорогам, где машины носятся со скоростью шестьдесят миль в час.
Он так свирепо взглянул на нее, что Челсия невольно отшатнулась.
— Надеюсь, вы не рассчитываете, что я стану вам отвечать?
— Нет, я не думаю, что вам есть что ответить.
— Скажите, — процедил он сквозь зубы, — когда вы собирались сообщить мне, где она?
— А вам не все равно?
Но тут к отцу подбежала Кэти и вцепилась в его левую руку.
— Папочка, ты видел?
— С тобой все в порядке, пичужка? — Мягкость его голоса привела Челсию в изумление.
— Конечно. Ты видел это, папа? Пойдем, посмотрим.
— Подожди минутку.
Но Кэти не захотелось ждать. Она побежала к Мими и Ларри и к барахтавшемуся в нейлоновых волнах Джеффу, пытавшемуся свернуть оболочку.
— По-вашему, мы могли оставить вашу дочь одну? Мы не должны были брать ее с собой? — допытывалась Челсия.
— Не нахожу, что вы сделали лучше.
— О, так, значит, вы считаете, что ей нужно было самой вернуться на «Сосновую гору»? — Она презрительно рассмеялась. — Ну, вы и тип!
— Не приписывайте мне того, чего я не говорил. Я вовсе не хотел, чтобы вы оставили ее одну. Но таскать ее за собой в открытом джипе — это уж слишком! Ей это могло серьезно повредить. Мне следовало бы подать на вас в суд.
Суд? Челсия едва верила своим ушам. Как ни была она рассержена, эти слова заставили ее похолодеть. Он имеет основания для судебного иска?
— М-моя команда в совершенстве знает свое дело. И они прекрасно с ним справляются.
— Сомневаюсь, что так уж прекрасно. И насчет вас у меня тоже серьезные сомнения. Вы понимаете, что чуть не врезались в подъемник? — Его душила ярость. — А уж как вы приземлились… Это что, один из ваших новоизобретенных чертовых трюков? — Он двинулся к ней, пылая гневом. — И вы еще удивляетесь, почему я против этих полетов!
— Мистер Таннер, вы слишком взволнованны, чтобы судить верно. Позвольте мне объяснить…
— Взволнован? — Его глаза метали молнии. — О нет. — Я просто потрясен, что вам позволено поднимать детей на этих штуках, что вам разрешают все это проделывать!
— Мистер Таннер, это не совсем обычное приземление. Если бы вы, хоть что-нибудь знали обо мне, вы бы поняли…
— Благодарю вас, я понял достаточно. — Он решительно шагнул в сторону. — Кэти! — последовал оклик. Однако спустя мгновение он обернулся, и его ледяной взгляд не сулил ничего хорошего. — Вы всегда запускаете свои шары с земли, принадлежащей «Сосновой горе»?
Челсия почувствовала себя загнанной в угол — мысль о новом договоре молнией пронеслась у нее в голове.
— Почти всегда.
Он кивнул в ответ своим тайным мыслям. И снова окликнул дочь:
— Кэти!
Девчушка помогала выгонять остатки воздуха из оболочки, превратившейся теперь в длинную плоскую кишку. Обхватив ее руками, она увлеченно гоняла воздушный пузырь из одного конца в другой.
— Пойдем, Кэти.
Она посмотрела в его сторону. От чрезмерных стараний щеки у нее раскраснелись.
— Здорово у меня получается?
— Здорово получается. Пойдем, нам пора. Она, прихрамывая, направилась к отцу, помахав всем на прощание рукой, и каждый ответил ей «до свидания». Общаться с ней было одно удовольствие, но все, в том числе и Челсия, с нетерпением ожидали, когда же, наконец, они избавятся от Ника Таннера.
— Ну и болван, — пробормотал Ларри, подходя к сестре.
— Болван из болванов, — согласилась Мими, — зато темперамент! Сексуальный тип!
— Мими! — воскликнули одновременно Ларри и Челсия, призывая ее к благопристойности.
— Тем не менее, так оно есть.
Челсии хотелось бы не согласиться. Но, вспоминая, то неистовство, которое он проявил, и свой мгновенный отклик, она вынуждена была признать, что чувственное обаяние этого человека подобно пороховой бочке.
Удастся ли ей защитить свой дом и свое дело от готовящегося взрыва?
Глава четвертая
Утром в понедельник в главном здании «Сосновой горы» раздался телефонный звонок, прервавший небольшое совещание, в котором участвовали Ник Таннер, Чет Локвуд и нанятый ими молодой архитектор.
— Извините, — сказал Чет, протягивая к трубке свою огромную лапищу. — А, Челсия, привет! Как ты там?
Ник оторвал взгляд от проекта, разложенного на столе Чета. Он вдруг почувствовал, как забилось у него сердце.
— Я боялся, что ты начнешь беспокоиться из-за изменений в договоре, — продолжал Чет.
Ник сделал вид, что изучает план, но сам мысленно вернулся к тому субботнему утру, припомнив последний аргумент, брошенный им в лицо Челсии Лаутон, когда они стояли в открытом поле. Давно уже он так не взрывался. После происшествия с Кэти он заставлял себя быть сдержанным. С докторами, медсестрами, с больничными санитарами. Даже находясь в постоянной тревоге из-за медленного выздоровления Кэти, он не позволял себе таких диких выходок.
Пожалуй, все, что случилось в субботу, равно как и инцидент в больнице, следовало бы считать недоразумением. Когда он обнаружил, что Кэти исчезла, им овладела паника. Он обшарил всю округу, он звал ее, стараясь избавиться от мучительного видения, постоянно возникавшего у него перед глазами: она
