недолгое. Простите, я забыл ваше имя.
Что ж, ничего удивительного. Другого, ей и не следовало ожидать.
— Челсия, — сказала она. — Челсия Лаутон.
— Ах, да. — Он снова кивнул и улыбнулся, будто припоминая. Но его улыбка не обманула ее. Он был как взведенная пружина.
Так же как и она. Она пришла сюда поговорить с мистером Локвудом и никак не рассчитывала застать здесь еще и Ника Таннера. Ну и вечерок ей предстоит, подумала она.
— Присаживайся, Челсия, — пригласил Чет. — Грейс, налей ей чего-нибудь. Что ты будешь пить? Коктейль, вино, бренди?
Челсия попросила бренди. Она расположилась на кушетке, чувствуя странную слабость во всем теле.
Грейс направилась к бару. Проходя мимо кресла Ника, она схватила его неполный стакан.
— Давай я долью тебе, Ники.
Ники? У Челсии округлились глаза. Мужчина, сидящий на другом конце комнаты, мог быть кем угодно, но только не «Ники». Например, Ником Таннером, если не придерживаться строгой официальности. Или Николасом Таннером, звездой сцены и экрана. Но… Ники?
Грейс тут же вернулась.
— Вот, пожалуйста.
— Спасибо. — Челсия наблюдала, как Грейс, шурша юбкой, опускается на подушку.
— Мне нужно еще содовой. И коки, — потребовала Кэти довольно-таки капризным голосом, как отметила про себя Челсия, и Грейс немедленно вскочила с жизнерадостной улыбкой на устах.
Ник со вздохом поднялся с места.
— Сиди. Я сам принесу.
После того, как Грейс снова устроилась на подушке, Челсия спросила:
— Гости, о которых ты упомянула, — это Ник и Кэти?
— Совершенно верно. Они у нас уже две недели.
— Это временно, пока я не обоснуюсь в собственном доме, — сказал Ник, возвращаясь из кухни. — Надеюсь, это произойдет скоро. Не люблю никого стеснять.
— О, перестань, Ники. Мы бы очень обиделись, если б ты у нас не остановился. — Она улыбнулась и посмотрела ему в лицо, стараясь удержать его взгляд. — Для меня это просто приятное развлечение — заботиться о ком-нибудь еще, кроме папы. Лично я надеюсь, что ты не так скоро найдешь для себя подходящий дом, Ники.
Челсия воззрилась на Грейс в немом изумлении. «Жердь» откровенно кокетничала. Сама мысль о флирте с Ником не казалась Челсии такой уж невероятной. Возможно, подобное происходит с ним постоянно. Но чтобы это исходило от Грейс?
Она тряхнула головой, словно пытаясь отогнать неприязненные чувства, и отвернулась, неожиданно убедившись, что Ник Таннер наблюдает за ней. Но она твердо решила не поддаваться нервному волнению, причиной которого являлся он.
— Вы ведь не из этих мест, мистер Таннер?
— Нет, я из Бостона. А вы?
— А скажи-ка мне, — вдруг вступил в разговор мистер Локвуд, — как вы познакомились? Мне очень любопытно, каким это образом вы сумели узнать друг друга.
Встретившись с Ником глазами, Челсия с замиранием сердца почувствовала, как он вспоминает об их столкновении в больничном тамбуре, когда зеленое пончо скользнуло ему по башмакам, и он улыбнулся и сказал что-то об апреле, а она вдруг поняла, что он необыкновенный, чудесный человек.
— Ну, мы просто встретились в больнице на прошлой неделе, когда Кэти пришла туда на процедуры, — наконец ответил Ник очень прозаически.
А Челсия добавила:
— Я заехала туда за моей невесткой. Она работает медсестрой. Благодаря ей, и состоялось наше знакомство.
— А, понятно. — Чет кивнул и отпил из стакана. — Насколько я знаю, это жена Ларри?
— Да, верно.
— Несколько месяцев назад я прочитал о нем в газете. Местный учитель, преподающий естественные науки, получает лицензию на управление воздушным шаром.
Поняв, что мистер Локвуд вполне удовлетворен их кратким объяснением и не собирается больше на этом задерживаться, Челсия вздохнула с облегчением. Чет вполоборота посмотрел на Ника.
— Когда вы здесь окончательно обживетесь, вам наверняка доведется узнать кое-что и о Челсии, и обо всем ее оригинальном семействе. Они все просто помешаны на воздушных шарах, это у них в роду.
Карие глаза Ника сверкнули холодной насмешкой.
— Вот как? И что же явилось причиной вашего… помешательства?
Челсия глотнула бренди и досчитала до десяти.
— Мой дедушка. Он занимался воздухоплаванием еще в тридцатые годы.
— Этот старик жил в семье Челсии несколько лет. После того, как умер ее отец, — пояснил Чет. — Сколько тебе тогда было? Десять? Двенадцать?
Кэти явно заинтересовалась разговором. Она пытливо всматривалась в лица взрослых, поворачивая голову то к одному, то к другому.
— Твоя мамочка тоже умерла? — вдруг спросила она.
Челсия вздрогнула, подивившись, что за мысли бродят у ребенка в голове.
— Нет, детка. Она живет во Флориде.
— Что это был за сумасшедший старикан! — воскликнул Чет, не желая оставить занимавшую его тему. — Повсюду разгуливал в этой своей потрепанной летной куртке — даже летом, кажется, у него не было двух пальцев на руке. Верно, Челсия?
Она, сделав большой глоток, кивнула.
— Он их отморозил.
— Да, но ты расскажи Нику, каким образом это произошло, — настаивал Чет, наклонившись вперед.
Ник уже уверился, что она сумасшедшая и безответственная. А теперь он будет думать, что и вся ее семья такая же.
— Он набрал слишком большую высоту, — тихо сказала она.
— Я собственными ушами слышал от него эту историю, — перебил Чет, посмеиваясь. — Старый безумец забрался в такую высь, что там просто нечем было дышать. Ни капли кислорода! Он терял сознание, приборы обледенели, из ушей у него хлынула кровь…
— Перестань, папа! — с содроганием прервала его Грейс.
Челсия, украдкой бросив взгляд на Ника, почувствовала его неодобрение. Дедушка был отважным человеком, он рисковал жизнью, чтобы собрать новые данные об атмосфере. Правда, в нем было что-то от искателя приключений, но таковы все истинные аэронавты. И он был настоящим знатоком своего дела. Он научил ее всему, что знал сам. Это его заслуга, что она в семнадцать лет получила лицензию пилота. И когда годом позже его не стало, именно Челсии он завещал все свое снаряжение.
Однако вовсе не это было самым ценным из того, что досталось ей в наследство, хотя без снаряжения, ей не удалось бы начать свое дело. Самое главное, что он передал ей, — это ощущение красоты и умиротворения, которое испытывал сам, поднимаясь ввысь. Ему удалось донести до нее всю поэзию полетов на воздушных шарах. И это помогало ей претерпевать мучительную неопределенность положения после смерти отца и многочисленные неприятности, случившиеся с тех пор. Внезапно она почувствовала непреодолимую потребность объяснить это Нику Таннеру.
Однако ни Челсии, ни ее собеседникам не пришлось больше сказать ни слова о дедушке, потому что Кэти внезапно выпалила:
— Я гналась за воздушным шаром Челсии.
— Что ты сказала, моя радость? — Голос Грейс был сладок до приторности.
Кэти перенесла альбом и мелки на кушетку и уселась поближе к Челсии.
