цепи полоснуть.
Первый залп три машины выбил. Одна просто встала, две загорелись черным, густым дымом, столбы вертикально вверх потянулись. Я крутанулся, разглядеть успел — из одной черные фигурки полезли, и на каждой — рыжее пламя.
— По АБО… осколочными…
А из второй машины никто не полез… а секунд пять спустя боеукладка рванула — башня на полметра подскочила и обратно рухнула.
— Я — Волчица, — всхрапнул в наушнике гауптман Миттельберг, — огонь!!!
Следующий залп — еще две. И одна из них — машина комроты. Он, как и полагается по схеме, на острие клина шел, почти прямо передо мной, так что разглядел я все четко: панцер встал резко, и почти сразу же над мотором и башней ярко-белое пламя взвилось.
Честно говоря, я в тот момент испугался, что, лишившись командира роты, наши попятятся. То есть всем объяснили, конечно, что у авровцев оборона пока на живую нитку, что шансов идти вперед и прорвать ее больше, чем через все поле обратно задним ходом ползти. Но все это выслушивать интересно в тылу, а когда тебя вот так расстреливают прицельно, на выбор, рациональное мышление, как любит говорить Вольф, уступает пальму первенства инстинктам выживания. Испугался и потому дергаться начал.
— Радист, давай командный канал!
Черт, чуть Стаську по привычке не окликнул…
— Есть!
— Всем Волкам и Форели, — включил я переговорник. — Я — Кошка, принимаю общее командование. Волк 2, 3 — на один час «даги», подавляющий огонь! Волк-1, Котята — минус десять, вкопанный панцер!
Главное сейчас, скорость… проскочить траншею… и чтоб транспортеры не отстали.
Позицию батареи АБО закидывали осколочными снарядами — там кипело огненно-черным, но оттуда, из этого адского варева, где, казалось, ничего живого уцелеть не могло, вновь мигнул высверк и еще один панцер разом замер, выдохнув дымное облако.
И почти сразу же ярко рвануло впереди — взорвался вкопанный панцер АВР.
— Волк-3, ускориться. Волк-1
Где-то там должны быть их пускачи… почему они молчат? Ждут… какого хрена? Суки…
Глянул вправо… и тут дошло — я Волку-3, читай, третьему взводу, приказы бодро раздаю, а его — нет! Выбили… так что я теперь — правый!
Перещелкнул тангенту:
— Михалыч, давай, покажи на что ты и эта коробочка способны! Наводчик — осколочными, четыре снаряда, беглый, по огневой АБО!
И в этот миг «дага» в нас влепила! Качнуло так, что я едва из кресла не вылетел. Меньше трех сотен метров — мог их бронебойный нас проткнуть, запросто мог. Но, видать, не кончилось еще наше счастье — не взял, от лобового скоса башни срикошетил.
Я дернулся, поймал оптикой пушку эту чертову, ствол точно на меня, видно отлично, как прицел поблескивает. Так что, соображаю с сосущей такой тоской, следующий снаряд наш, без вопросов, на такой дистанции даже лобовая плита тяжелого панцера хрен чего удержит.
А парой секунд позже мой наводчик прямо в орудийный щит, между стволом и прицелом осколочный впечатал — только колеса в стороны брызнули!
— Вперед, Михеев! Жми!
По идее, где-то здесь должно было пехотное прикрытие располагаться… проскочили с разгону? Ну и хрен с ними, пусть Форель с транспортеров разбирается.
На огневую «даг» мы влетели километрах на тридцати в час, смяли одну пушку, едва не провалились, — и когда только они ее отрыть успели? — в землянку, развернулись, и пошли вдоль траншеи к дороге, поливая из пулеметов, особенно радист усердствовал. Я сунулся к люку выглянуть, но вовремя сообразил, что сейчас как раз проще всего шальную схлопотать.
— Волки, Котята — сосредотачиваемся у въезда в лес. Форель — зачистить местность!
Пехоте авровской не повезло. Успей они нормальную траншею выкопать, был бы у них шанс панцеры попытаться через себя пропустить, а пехоту отсечь. А так… правда, два транспортера их бронебойщики все равно подбить успели.
— Людвиг, связь с Магистром, живо!
— Есть!
Слышимость отвратная — треск, шипение… еле-еле голос Вольфа разобрал.
— …прием.
— Я — Кошка, заменил выбывшую Волчицу. Задача первого этапа выполнена. В ходе выполнения уничтожено шесть АБО, панцер, до двух рот пехоты.
Прервался на миг, выглянул — ну да, между траншеей и лесом примерно рота валяется.
— Собственные потери…
— Потом, — просвистели наушники, — продолжай наступать. Повторяю, продолжай наступать. Как понял, прием?
— Я — Кошка, понял вас хорошо, Магистр. Продолжать движение.
— Давай, Эрих, — коротко выдохнул мне в уши Вольф и отключился.
Я наушники стащил, откинулся… вдохнул-выдохнул и обратно нацепил.
— Я — Кошка. Котята — доложитесь. Прием.
— Котенок-5, повреждений нет.
— Я — Котенок-9, у Котенка-3 сбита антенна и повреждены приборы наблюдения. У меня повреждений нет.
— Вас понял… Волки — доложитесь. Прием.
«Волки» меня порадовали: оказалось, один из подбитых всего лишь гусеницей сорванной отделался и сейчас уже ремонт заканчивают. Другое плохо — из командиров взводов только Волк-2 остался. Третий, как я и думал, выбыл начисто, вместе со всем своим взводом, а первый на вызовы не отвечает. Я высунулся из люка, в бинокль нашел его панцер, — не горит и люки, похоже, задраены… и вокруг никого не видать. Интересно, думаю, куда ж это ему вкатили, что дыры не видно… в борт не могли, ракурс не тот… в основание башни разве что? Похоже на то… при таком раскладе запросто могло всех внутри в фарш нашинковать.
— Форели и Волку-2 — ко мне, — и тут же переключился на внутренней: — Радист, остаешься в машине. Остальным — три минуты «на подышать».
Хорошо, что Стаськи нет. Она у меня натура впечатлительная… а то, что бывает, когда в бегущую толпу панцер на полной скорости врубается, вокруг нас наличествует в изобилии.
Вылез, сел на башне, закурил… башка гудит, прямо как неродная. Это, соображаю, после попадания… здорово нас тогда подпрыгнуло, а мозг — штука тонкая, он к таким вот плюхам относится неодобрительно.
Глянул вниз, под ноги, — ну да, вот он, след от попадания, косая вмятина. Повезло… даже не пробей он броню, кило два осколков с внутренней стороны наверняка бы выбил. И сделали бы те осколки из фельдлейтенанта Боссы очень дырявое решето.
Вздохнул, оглянулся… черт, ведь какой тихий пейзаж всего несколько минут назад был! Идиллический — так это, кажется, называется? А сейчас — четыре огненно-дымных столба в поле от наших панцеров, плюс один от вкопанного авровца, плюс на огневой «даг» чего-то полыхает весело, рыже… и лес горит. В общем, куда ни глянь, всюду огонь и дым. Ладно, хоть тихо стало. Относительно, понятное дело, тихо — панцеринфантерия, что траншею прочесывает, постреливает изредка, и слева уханье доносится… «триппера» лупят, там, у них, бой еще в разгаре.
И солнце уже над самым горизонтом. Затушил окурок, спрыгнул вниз. Как раз подошли — от пехоты их комроты, лейтенант Хенке прихромал, его я запомнил, когда гауптман Миттельберг перед атакой задачу ставил и панцерник.
— Командир второго взвода, оберфельдфебель Шидловский, — и коротко так отмашку дает.
