нет, тактический боезаряд! — до тех пор, пока эта чертова шишка не перестанет занимать собой полголовы. Вот ведь не повезло! Ежедневно десятки тысяч людей по всей Федерации глушат станнерами, газовыми гранатами, «подавляющим» излучением, древними шокера-ми, наконец! А меня угораздило нарваться на дикаря, всем этим техническим достижениям цивилизации предпочитающего дубину… каменную, судя по размерам шишки.
— Где… мы?
— В помещении, — сообщила мне Золушка, забившаяся в противоположный угол этого самого помещения. — Два на три метра, стены обшиты пробкой, под потолком два люминесцентных источника света общей мощностью примерно тридцать ватт, температура среды около двадцати двух градусов Цельсия…
— Спасибо, достаточно, — оборвал я. — Еще какие-нибудь, менее детальные подробности? К примеру, на какой мы планете?
— Без малейшего понятия, — огрызнулась напарница. — Все, что я помню — это ты, перелетающий через ограждение. А следующее воспоминание уже включает в себя пластиковый мешок на голове — вон этот.
— Тут есть отверстия, — заметил я, изучая указанный предмет, — для дыхания, надо полагать.
— Угу, только располагались они на затылке. Так что все, что я могу сказать, — нас волокли откуда-то… досюда.
— Исчерпывающая информация, — вздохнул я. — Мой брик и то был бы многослов… черт!
С одной стороны, такие вещи бывают только в дешевых сериалах. А с другой — что-то же упирается мне в локоть!
— Вы пробыли в бессознательном состоянии сорок три минуты двадцать девять секунд, — сообщил инк.
«Связь!»
— К сожалению, в данный момент вы находитесь в пределах экранированного помещения, — мне показалось, что я уловил в мыслеголосе фишки оттенок злорадства. — В которые были доставлены в грузовом отсеке флаера.
«Тоже экранированном?»
— Совершенно верно. «Заткнись, а?»
Я произвел мысленную инвентаризацию имеющихся в наличии возможностей. М-да, негусто. Был бы при мне «кольт-волк»… хотя с другой стороны, я искренне радовался, что оставил его дома. Отписываться за утерю личного оружия… бр-р! Лучше сразу застрелиться… если найдется из чего.
— И, — прищурилась Золушка, — какие предложения выдвинет старший товарищ после ознакомления с обстановкой?
— Ну, — задумчиво сказал я, — мы, конечно, можем попробовать постучать в эту дверь чем-нибудь тупым и твердым…
— Вроде твоей головы?
— Тогда уж твоей, — парировал я, — потому что моя непригодна даже для стучания по бумажной салфетке. Но я думаю, что это в любом случае не повлияет на конечный результат. При хорошем раскладе те, кто бросил нас сюда, рано или поздно о нас вспомнят и заглянут, хотя бы затем, чтобы допросить. А допрос — это все же хоть какой-то обмен информацией.
— И?
— Что «и»?
— Допросить, а потом?
— Знаешь, — медленно сказал я, — большая часть современных методик допроса не предполагает для допрашиваемого никакого «потом».
— И это ты называешь хорошим раскладом, — горько усмехнулась Золущка. — А что же, по твоему мнению, плохой?
— Плохой — это если про нас забудут на срок, превосходящий мои способности выживания в безводном пространстве, — чистосердечно признался я. — Правда, этот вариант энергетически не оправдан — убить нас могли и на месте.
— Да ну? — переспросила Золушка. — Как ты меня утешил, ты…
— Две минуты семнадцать секунд, — подытожил инк. — И очень много повторов.
— …а еще я не привыкла, чтобы меня глушили, как тритона, и волокли неизвестно куда, чтобы сотворить неизвестно что! — выкрикнула Золушка. — Не хочу, не хочу, не хочу!
— Что ж. — Я попытался приподняться и был вознагражден за это новым взрывом боли, на этот раз в ноге. Похоже, вывих… ну да, падал-то я уже с нарушенной координацией. Чертов чип. Ладно, попробуем осторожно, вдоль стеночки… — Единственное, что я могу тебе ответить… добро пожаловать в СБ!
В следующие пять минут я был очень занят двумя вещами — златокудрой головкой моей напарницы, всхлипывающей у меня на груди, и мыслями о том, как все-таки несправедливо устроена Вселенная.
А потом пол нашей камеры содрогнулся, заставив меня подскочить сантиметра на три вверх.
— Что это было?
— Хороший вопрос. Переадресую.
— Недостаточно данных для точного анализа, — огрызнулся инк. — Минимальный прогноз: «подрыв калифорниевой гранаты, эквивалентной двадцати тоннам стандартной взрывчатки, произошедший не далее четырехсот метров от точки вашего местонахождения». Соответственно с увеличением расстояния мощность заряда возрастает…
«Заткнись!»
Взрыв не только дернул пол. Он еще и перекосил дверь камеры — теперь между ней и полом наличествовало полсантиметра свободного пространства. Явно мало для нас — но вполне достаточно для звуков боя.
— Что там? — нетерпеливо спросила Золушка.
Я отмахнулся от нее, подползая поближе к щели.
Частый треск стун-гранат и редкое ответное шипение бластеров — знакомая картина, не так ли? Означает, что атакующие настолько уверены в своем подавляющем превосходстве, что считают себя способными на обычную полицейскую тактику — глуши всех, а потом разберем, где свои. Гуманно, в общем-то, вот только порой эта привычка подводит — когда поступает приказ использовать более летальные средства, «разбор полетов» снова, как и тысячу лет назад, приходится брать на себя господу.
Атакующие продвигались быстро — я едва успел просчитать обстановку и начать отползать подальше от двери, как могучий удар — хорошо иметь бронекостюм с миомышцами — отправил ее к противоположной стене камеры. Ну а следом влетела, само собой, радостно отсчитывающая последние мгновения стун- граната — стандартная тактика зачистки помещений, что я, спрашивается, хотел?
Мне еще повезло — деревенея, я успел разглядеть, что поза замершей у стены Золушки показалась появившемуся в проеме штурмовику подозрительной — и он щедро окатил ее ливнем голубых разрядов. Станнерная передозировка — это, доложу вам, ой-ой-ой, в десять раз хуже самого жуткого похмелья.
Своей доли мучений я тоже не миновал. Всплывание из черного моря забытья было столь долгим и неприятным, что мягкое и уютное кресло я сумел идентифицировать лишь после того, как из серого полумрака сгустилось недовольное лкцо Бара Корина.
— Сэр…
— Сидите уж, — пресек полковник мою жалкую попытку выбраться из кожаной ловушки.
— Сэр, я…
— Вы, Мракович, — медленно произнес Бар Корин, — сегодня проявили просто исключительный талант влипать в неприятности. Признаться, когда я вербовал вас, то не рассчитывал, что вы будете появляться в моем кабинете по три раза на день.
— Но, сэр..
— Учитывая тот факт, — продолжил Корин, вывешивая над столом сразу три винды, — что в каждое очередное появление ваше состояние ухудшается, я бы не рекомендовал вам пытаться проделать нечто подобное еще раз. Не люблю, когда посетителей вносят… ногами вперед.
