медленно. Ты глупец, если думаешь, что можешь встать рядом и закрутить их быстрее. Железный закон заключается в том, что его не дано поменять одному человеку.
Ярай побледнел и сжал кулаки.
- Не твой ли двоюродный племянник работал на лавочника, который обнес нашу общину? - сказал Ярай.
Гасседак усмехнулся и пропустил выпад мимо ушей.
- Ярай, - сказал он, - в Майвари десять тысяч деревень и десять миллионов душ. Нам не овладеть Майвари, пока мы не овладеем умами миллионов.
Ярай посмотрел на него, помолчал, а потом разжал пальцы. Сел на стул и сказал:
- Кто владеет Порт-Пиларом тот владеет и Майвари.
Вскоре в Порт-Пиларе случился большой пожар. Горели портовые склады, где хранила свои товары «Саур-Пилар Дженерал Кэмикал» и пожар был необычный – с пламенем до небес, зелеными и синими сполохами. Смотреть на пожар съехалось пол-города, а когда все вернулись по домам, то оказалось, что взломаны и разграблены то ли дюжина, то ли два десятка ювелирных лавок. Хозяина одной из лавок звали Дони. Вместе со всей его семьей Ярай раздел Дони догола и пустил в таком виде по улице. В тот же год Дони собрал вещи и уехал в Порт-Саур.
В сезон белых рос Намши ушла с фабрики и перевезла вещи в дом Гасседака, где у нее образовалась своя комната. В доме еще жил сын Гасседака от первой жены, тихий и застенчивый мальчик десяти лет. Звали его Ясдани. По выходным Яника приходила к Намши в гости, играла с Ясдани, локотем к локтю с Ясдани учила историю, математику и язык метрополии.
Намши до обморока обожала Гасседака, потому что он был не вар, а сун – с длинными белыми волосами и тонкой молочной кожей. Родом он был даже не из Порт-Саура, а с северного континента, из деревни в Бехшерской провинции, где растили особенную траву-«чет», в один локоть длинной, мясистую и сочную у корня, сухую и ломкую у кончика.
Цвела трава два раза в год большими красными цветками, похожими на язычки пламени, - из них получалась бодрящая настойка, за которую давали хорошую цену. На этом польза от чета не заканчивалась. Кто жевал его сухую и ломкую часть, мог гнать зверя весь день и не устать, или просидеть всю ночь в дозоре и не уснуть, или проработать двенадцать часов смены на потогонке и ни разу не пустить кривой шов.
Кто употреблял мясистую и сочную часть, мог увидеть вещи, которых на самом деле нет, - ну или вещи, которые есть на самом деле, но которые так просто не увидишь, - тут мнения расходились. Известно было только, что у человека, который ел траву чересчур обильно, большие пальцы рук выворачивало в нервном тике и оттого кисти сами собой складывались в неприличный жест.
В один из дней сезона холодных рос Яника пошла навестить Намши и на ступенях дома встретила Гасседака. Гасседак переминался с ноги на ногу и теребил запястье. Тут Гасседак увидел Янику и схватил ее за локоть.
- Намши опаздывает, - сказал Гасседак. – Пойдешь с поручением.
И стал совать ей бумажку с адресом и мешочек чета. Яника хотела было отказаться, но развернула бумажку и увидела адрес дома, где жил Ярай.
Путь к нужной улице лежал через пустырь, потом можно было срезать задворками, одолеть железнодожный разъезд по специальному пешеходному мостику, выстроенному над полотном, пройти насквозь товарную станцию – и вот уже стоял дом Ярая.
По дороге Яника забежала к себе и принарядилась в новую юбку-колокольчик цвета лазури. Подол у юбки был вышит серебряными ветками, на ветках сидели серебряные птицы.
Когда Яника вышла на пешеходный мостик, то увидела, что во дворе товарной станции прижались друг к другу два транспортера-«черепахи» и вокруг снуют люди в черном обмундировании, словно муравьи. Возле одной из «черепах» стоял раскладной столик, над столиком склонили головы двое – один в черной униформе с нашивками, другой в приталенном костюме и щегольской шляпе.
Яника порвала бумажку с адресом, выбросила чет на железнодорожное полотно и стала смотреть, что будет дальше. Муравьи в черном выстроились двумя чепочками, побежали к выходу и пропали. Двое у столика застыли. Вдруг невнятно проорал мегафон, раздались глухие удары, словно заработала сваебойка, мостик немного тряхнуло и над тем местом, где, по представлениям Яники стоял дом Ярая, поднялась дымная туча.
Ночью, на собрании ячейки Яника рассказала, как все было, а потом отошла в сторонку. Никто ее не гнал, поэтому она замерла у стены и стала слушать.
Народу было не больше полудюжины. В центре комнаты на стульях сидели Гасседак и Ярай. Ярай с виду был невредим, только на рубашке у него не хватало пары верхних пуговиц, а брюки заляпаны чем-то густым и темным.
- Лапа и Профессор были в доме, - сказал Ярай. – Остаются четверо. Только один не знал, что паром сменил расписание, и мы перевезли кассу на два дня раньше, чем собирались.
- Я им займусь, - сказал Гасседак. – Он будет нам полезен.
Ярай усмехнулся и сказал:
- Уже все сделано.
Гасседак кинул взгляд на яраевы грязные штанины и сказал:
- Зря. В следующий раз, когда тебе нужно будет слить федералам дезу, ты пожалеешь, что закопал лейку.
- У меня нет привычки мыть чужие руки, - сказал Ярай. – Я предпочитаю другие методы.
- Методы, которые годились для твоей уличной банды, когда ты по ночам портняжил с дубовой иглой, не годятся для подпольной работы, - сказал Гасседак.
Ярай молча смотрел на Гасседака. Тут из-за спины Гасседака протянулась рука и сунула ему горчичного цвета папку. Гасседак вынул из папки несколько фотографий и показал Яраю. На фотографиях щурился человек в приталенном костюме и щегольской шляпе, которого Яника видела с мостика.
- Лестер Хоршид Вар, - сказал Гасседак.
Ярай кивнул. Гасседак вслух стал читать из папки.
Дед Хоршида некогда прославился как цеховой мастер. Отец сколотил капитал на торговле каучуком и стал главой общины, где жила тетка Яники. Самого Хоршида совсем недавно поставили главой оперативного отдела округа.
Поговаривали, что Хоршиду благоволят на самом верху и что его назначение – это важный ход в аппаратном противостоянии между председателем Кабинета по имени Гинеша и главой Администрации генералом Каркуммой, между человеком из народа и человеком со звезд, - но мало ли что болтали в подполье. В любом случае, подступиться к Хоршиду было не проще, чем перейти океан босиком. Известно было, однако, что каждый божий вечер Хоршид проводит в клубе «Закатная Ченоя».
На следующее собрание Гасседак привел Намши. Веки у Намши слегка припухли, а подбородок едва заметно дрожал. Намши поднялась и сказала, что готова (тут Намши слегка запнулась) выманить Гасседака, если это нужно для общего дела.
В тот день, когда Намши готовили к первому выходу, Яника пришла в дом к Гасседаку, помочь нарядить Намши по последней моде. Последняя мода была такая: черные локоны спрятаны под короткий парик цвета выбеленной кости, на губах – два легких блестящих мазка, фигуру обтягивает платье, похожее на птичье оперение.
На середину гостинной вытащили большое зеркало, перед ним поставили стул для Намши, на диване разбросали содержимое одежного шкафа и комода. В углу сидел Ярай, по лицу его гуляло пасмурное облачко. Гасседак ходил из стороны в сторону и командовал.
Яника расчесала Намши волосы и уложила их вокруг головы, потом принялась закалывать платье булавками. С одной из булавок она не управилась и вместо того, чтобы подобрать завернувшийся уголок уколола Намши. Намши вскрикнула и разрыдалась. Тушь потекла по ее кукольному личику, щеки и подборок стали багровыми, а едва собранное платье с треском начало разлетаться на куски. Намши повалилась в
