сладковатыми восточными духами.
– Правда?
– Да. Я ведь тоже тебя люблю.
Хотел бы, чтобы это была ложь, но... Слишком долго все шло благополучно, слишком привык к ней, даже казалось, что с каждой секундой промедления будет вдвое тяжелее расстаться.
Оксана достала из лифчика сложенный вчетверо листок бумаги, засунула Сергею в карман, левый, поближе к сердцу.
– Тут адрес и телефон моей подруги, ты ее знаешь, – буднично, словно перечисляла, что надо купить в магазине, говорила Оксана. – Как где-нибудь осядешь, подай весточку через нее. Мне не звони: мало ли что... Если вдруг... тебя ведь сюда привезут... я принесу все, я знаю, что надо в тюрьме... Я буду ждать.
– Жди, – согласился он. В правом виске зазнобила кость, как бывало в дождливую погоду.
– Сереж, только позвони или напиши, Сереж...
– Ну все, хватит! – оттолкнул он ее. – Хочешь, чтоб прямо здесь замели?!
Оксана протянула к нему руки и отдернула, как от горячей кастрюли.
– Ударь меня. На счастье, – попросила она.
Но Сергей сунул ей в руку полиэтиленовый пакет с деньгами, оказавшийся каким-то образом у него в руках, и открыл дверь.
Оксана мяла пакет, прижатый к груди, и как-то странно переминалась с ноги на ногу, будто поднималась на цыпочки по очереди на каждой ноге, которые терлись в коленях, и чудилось, что именно от них, а не от пакета, идет потрескивание и повизгивание. Коленки у нее красивые...
Оксана уловила его внезапное желание, прильнула всем телом.
– Ударь меня, ударь...
Он оттолкнул ее с силой, – наверное, больно ударилась о косяк, – и вылетел из квартиры, запрыгал через несколько ступенек по лестнице вниз. Жаль, что и с Оксаной получился выкидыш, точнее, внематочная беременность, которая рано или поздно должна была закончиться хирургическим вмешательством. Интересно, далеко ли «хирурги»?
Два дня назад Сергей помог Толику Шише переехать в новый дом. Больше никого Толик на новоселье не позвал:
– Обустроюсь, тогда и приглашу всех.
Вещей у него было – всего ничего, в одно такси поместилось, а во втором поехали Сергей, жена Толик – невзрачная женщина лет двадцати восьми, располневшая, переставшая особо следить за своей внешностью, – и Ванюша.
Комнаты в новом доме казались огромными, потому что мебели в них не было, лишь в одной стояли две сдвинутые германские кровати, и на кухне – стол и две старые самодельные табуретки с облупившейся темно-зеленой краской.
– Завтра привезут три гарнитура. Все фирменное – заглядишься! И содрал за ни, как с фраера. Ну, деньги – грязь: как пришли, так пусть и уходят.
Ванюша в это время обследовал комнату, вернулся к узлам с одеждой, которые лежали у порога, ухватился за крайний, словно хотел оттащить в угол. Толик взял сына на руки и, и подкидывая к высокому потолку и ловя, произнес:
– Хозяин растет!.. Твой дом!.. Твой!.. Никто не отнимет!
Что Шиша скажет теперь сынишке? Скорее всего, то же самое: дом не должны конфисковать. Барахло, может, и выгребут, а дом оставят – не выкидывать же мать и ребенка на улицу?
Темный двухэтажный особняк был метрах в ста от Сергея, на противоположной стороне темной улицы. Машин рядом не видно, людей тоже, но дом без света в окнах не внушал доверия. Вроде бы не знает Спортсмен нового адреса Толика, но мало ли что.
Сергей подождал, пока мимо пройдут два пацана, окликнул:
– Эй, орлы!
Они остановились, посмотрели настороженно.
– Трояк хотите заработать? – и показал им купюру.
– Чего надо? – спросил тот, что ниже ростом.
– Кореша выдернуть из дома. Не хочу с его женой встречаться, орать начнет.
– И все?!
– Да. Дело, понимаете, срочное...
– Деньги давай.
Отдал трехрублевку, показал на дом Шиши.
– Позовите Толика, скажите, Афганец ждет.
– Так ты «афганец?»
– Да... Что – не похож?
Мальчишки посмотрели внимательно.
– Похож.
Они переглянулись и тот, что взял деньги, протянул их назад.
– И так сделаем.
Что-то никто сегодня не хочет брать у Сергея деньги. Или везет здорово, или чуют, что кранты ему скоро.
– Берите-берите, у меня их много.
– Ну, как хочешь... – Пацаны показали на дом Шиши. – Тот, да?
– Да.
– Сейчас выдернем.
– Заодно гляньте, нет ли там... чужих.
– Кого? – не сообразил сразу длинный, но второй толкнул его в бок. – А-а... Глянем!
– Если все в порядке, сюда не возвращайтесь.
– Понятно! – с азартом, будто их позвали ни боевую операцию, согласились мальчишки.
Дай таким по автомату, покажи в кого стрелять – только гильзы полетят. Мальчишкам всегда хочется рисковать, всегда нужна война, не важно с кем и за что. Нужна до тех пор, пока не попадут не нее.
Дверь в Шишином доме отварилась, пацаны что-то сказали, показав в темноту позади себя. На крыльцо вышел Толик в спортивных штанах, светлой майке и штангистском поясе. Если бы арестовали, пояс уж точно бы снял.
Встретился с Толиком у калитки.
– Ты чего – с Оксаной поцапался?
– Хуже, – ответил Сергей, заходя во двор, где были насыпаны серые кучи гравия, наверное, на подушку под асфальт.
– Кого-то повязали?.. Спортсмена?
– Угадал.
– И, наверное, в кабаке?
– Точно.
– Падаль!.. Давно?
– С час назад.
– Ну, на ночь у этого фраера хватит жестов, – произнес Толик облегченно, словно от количества часов зависело, будут ли их вообще разыскивать. – Пойдем в хату.
Все комнаты были забиты мебелью – такое впечатление, будто попал в мебельный магазин. Толик переводил гостя из одной в другую, небрежным жестом указывал на самое дорогое и тоном уставшего экскурсовода сообщал страну изготовителя и цену:
– Югославия – шесть «косых», Финляндия – восемь, Финляндия – четыре с половиной, Япония – одиннадцать.
Последнее относилось к большому цветному телевизору, перед которым сидела в кресле жена со
