конспираторы… У нас конспирация…
- Ну ладно, ладно, - успокаивал его Бусыгин.
- Ладно, – повторил как эхо Бондарев и затих.
Минуты три он сидел спокойно, а потом вскинулся, стал шарить по карманам и достал сигареты.
- Подымить надо, - заявил он. - Ты как, Михалыч?
Бусыгин отобрал у него сигареты и участковый, состроив обиженную мину, отвернулся в противоположную сторону. А ведь мог бы, как говорится… Ведь он был на полторы головы выше, чем «Михалыч», моложе и здоровее.
Много чего еще пришло ему в голову по дороге до Лугового. Во хмелю он был добр и покладист, как и в своей трезвой жизни, но, в то же время, очень предприимчив…
Глава 5
Через сутки на той же автостанции, только на другой скамейке – не на той, на которой дремал Анатолий Михайлович, - сидел Артем. Он вместе с другими пассажирами ждал запаздывающий автобус. Пассажиры говорили, что он уехал подремонтироваться и считали, что лучше подождать, чем «все будет как в прошлый раз», когда он сломался посередине между Старым Селом и Луговым. Вереницын от нечего делать рассматривал людей, собравшихся на остановке, – как они говорят, какие у них жесты, манеры. Он более-менее забыл про свой «подвиг разведчика», вернее, уже не считал его подвигом. Он больше думал о том, что здесь, на автостанции, все местные жители похожи друг на друга и делают все в своем, совершенно местном стиле. «Они похожи… На кого же они похожи?» – думал Артем и пять и семь и десять минут, - пока не было автобуса. В них было что-то общее, что можно было назвать одним словом… Оно вертелось у него на языке и все никак не приходило на ум.
Тут, будто из ниоткуда, рядом со скамейкой появился невысокий поджарый мужик запенсионного возраста, в вытертом и обвисшем пиджаке, в очках со сломанной дужкой, примотанных к голове бельевой резинкой. Он подошел к Артему и поначалу просто сел рядом с ним. Потом он начал выказывать какое-то странное нетерпение, ерзать, заглядывать под лавку. Вереницын догадался - тот ждет, что он уйдет. Он уже собрался встать, когда мужик сказал:
- Извини, брат, не удивляйся.
И полез под лавку.
Артем смотрел, как он там ползает. Мужик явно что-то искал. Наконец он вылез из-под лавки и глубокомысленно произнес:
- Херня какая-то…
И стал осматривать все вокруг – синюю заплеванную урну, клочковатую полувытоптанную траву. Потом подошел к Артему вплотную и попросил:
- Земляк, если не затруднит, подвинься, пожалуйста… …Благодарю, - и снова залез под лавку, теперь уже под местом, где только что сидел Артем.
Наконец Вереницын не выдержал и спросил:
- А что вы ищете?
- Челюсть, – послышалось из-под лавки.
- Челюсть?
Мужик вылез и сказал:
- Ага. Верхняя-то – вот она, - он вынул ее и показал Артему, - мне ее племяш принес. А нижняя…
Он поставил челюсть на место, склонился и заглянул под соседнюю скамейку.
- Нет, тут ее быть не может, – резюмировал он.
- А почему вы ее здесь, на автовокзале ищете?
- Так э… Спал я тут, на лавке. Надрался как свинья – был грех – и заснул. Раскрыл клюв-то! Они и выпали. Уж не держатся ни хрена. Я их на зоне еще ставил, а там специалисты – сам знаешь какие. Одну племяш принес, а где вторая?
Обалдевший от этой истории Артем встал и сам осмотрел урну, траву вокруг лавок, под лавки тоже заглянул. Видя такое участие, мужик спросил:
- Сам-то откуда?
- На дачу еду, из города.
- У нас дача?
- Ну да, в Старосельском районе.
- Не в Затылкине?
- Нет.
- В Затылкине Большак родился. Не слыхал?
- Нет.
- Ну, ты че! Запомни! Пригодится! Сидел я с ним… Он нашу зону вот так держал! У него всегда все правильно было, без обид! У меня от него в городе адресок есть, - всегда перекантоваться можно, если чё… Хочешь, дам?
- Да нет, не нужно, спасибо.
- Ну, без обид…
- Да что вы, - сказал Артем, - конечно.
Мужик посидел еще, потом снова полез было под лавку, но встал, махнул рукой на это дело, помолчал немного и признался:
- Вообще-то я – тюбик… Но ты не бойся, тут воздух свежий, - не камера все-таки, - не заразишься. Ну, бывай.
И ушел.
«Обалдеть! – подумал Артем, – потерял обе челюсти! Смешно это или грустно? Тюбик… Что такое тюбик?» Он подумал, что это какое-то венерическое заболевание, но потом напряг свой филологический ум и понял, что речь идет о туберкулезе. Он снова припомнил мужика, его сутулую и настороженную, какую-то колючую фигуру и вдруг слово, которое не мог подобрать для местных жителей, пришло к нему само собой. Ерши! Они похожи на ершей! Даже дети!
Уже пришел автобус, Артем сел на место, заплатил за билет, уже даже ехал по трассе, - и все вспоминал историю ершистого мужика, потерявшего вставные челюсти, сочинял и пересочинял ее, и все никуда не годилось, все никак не заканчивалось и не обретало никакого художественного смысла…
- В общем, стреляли по бутылкам, - рассказывал Костька зашедшему к нему в гости Бусыгину, - заехали от реки. Там от дороги к косе можно проехать, а потом – по косе – к оврагу. Встали напротив оврага – где он к реке открывается. Там еще песок весной намывает…
- Знаю, – сказал Бусыгин.
- Стреляли в овраг, вот сюда, - Кашин развернул сложенный вчетверо тетрадный листок со схемой и показал место.
- Константин, слово «овраг» начинается с буквы «О».
- Да? – удивился Костька и в задумчивости пошевелил губами. - Да нет, откуда! - С «А».
Анатолий Михайлович засмеялся.
- Ладно, уж не буду тебя переучивать. Много наследили?
- Не очень. Разложились, похоже, на машине, а мишени, бутылки то есть, – под обрыв на кочки поставили. Пули в песок ушли. Я все на плане нарисовал.
- Расстояние до бутылок какое?
- Метров, может, десять или двенадцать.
- Часто попадали?
- Кто ж его знает? С десяток бутылок разбито.
- Фотографии есть?
Кашин подошел к вешалке, достал из куртки недорогую мыльницу и передал ее Анатолию
