'написать'.
- Я поясню… - украдкой послав Лэнну укоризненный взгляд, хмуро пробурчал Гарди, - Мы не уверены… что проклятье можно будет снять, сама знаешь, тьма шуток не признает, и обмануть её еще раз будет невероятно трудно. Да и на то, что шаман захочет пойти с нами на переговоры, надежды мало. Поэтому лучше ей побыть под заклинанием покоя… на случай, если придет известие о гибели Дорда.
Глава 19
Оказавшись во дворце, Милли немедленно принялась за дела.
- По тому, как люди реагируют на неприятности, они делятся на три группы, - заметила однажды Тренна, и воспитанница эти слова почему-то хорошо запомнила, - первая, самые слабые личности, при малейших признаках несчастья теряются и расстраиваются, начинают жаловаться, плакать и заливать горе вином. Вторые - покрепче, стискивают зубы и замирают в ожидании перемен к лучшему, или пытаются как-то успокоить и отвлечь себя от плохих дум. Третьи - самые сильные и стойкие, не опускают руки, а усиленно ищут разумом выход, и потому не могут оставаться на месте. Чтобы выплеснуть кипящее в них нетерпение они должны что-то все время делать, инертно сидеть на месте кажется таким людям преступлением.
Милли в тот раз сразу поняла, что относится к третьей группе. Едва на девушку сваливалась беда, как в ней просыпалась совершенно другая личность, стойкая и деятельная.
Вот и сейчас ей просто необходимо было загрузить себя какой-нибудь работой как можно плотнее, тогда будет казаться, что несчастье минет стороной. Или вдруг найдется невероятный, но спасительный выход.
Приказав подать обед сильно поредевшей кучке магов, принцесса быстро переговорила с некоторыми и отправилась в свои покои.
Решительно выставив жидкую кучку дежурящих в переднем зале фрейлин, поспешно переоделась в любимое платье, и села за письменный стол. А уже через полчаса, торопливо написав на листе несколько строк, уверенно входила в кабинет отца.
- А потом вырядилась как конюх, и побежала в зеленую гостиную, - не по первому разу рассказывала шустрая горничная, получавшая от дам за мелкие услуги раз в пять больше назначенного мажордомом жалованья, - и тут королева велела её найти. Но они заперлись!
Фрейлины перебросились многозначительными взглядами и едко заухмылялись.
- И что же дальше, милочка?! - поощрив служанку монеткой, одобрительно кивнула леди Еулиния, но досказать девица не успела.
Та, которую фрейлины так рьяно обсуждали уже не первый час, стремительно влетела в двери, услужливо распахнутые перед нею гвардейцами, и прошла на середину зала.
- Читайте, - величественно кивнула протопавшему следом за ней мажордому, и побледневший от волнения старик дрожащим голосом объявил:
- Указ. Подписан его величеством Людвигом Ди Эстаргот и ее величеством Аннигелл ди Эстаргот…
По мере того, как мажордом читал указ, голос его креп, а лицо постепенно приобретало нормальный цвет, зато начали стремительно зеленеть фрейлины.
- …фрейлины, перечисленные в приложенном списке, обязаны в течении трех часов освободить занимаемые комнаты. При выходе из дворца они будут проверены магами на утаивание секретных документов и фамильных драгоценностей, принадлежащих королевской семье и отвезены в экипаже в любое место в пределах Дензира.
Дослушав указ, дамы некоторое время сидели в оцепенении, но услышав ехидное уточнение мажордома, что через три часа строптивые будут выставлены из дворца насильно, вскочили и засуетились. Некоторые начали возмущаться, трое упали в обморок. По странному совпадению, все очень удачно падали на диваны или в кресла, однако никому это не помогло. Маги и знахари, ждавшие своего выхода в соседнем зале, немедленно привели слишком чувствительных в сознание, а гвардейцы сопроводили к занимаемым покоям. Где толпы горничных, собранных по приказу Милли со всего дворца, торопливо складывали в баулы и сундуки наряды уволенных.
Потерявшие непыльную должность дамы, попытавшиеся подольститься к Милли, или вызвать ее жалость слезами, очень скоро убедились, что на девушку не действует ни один из испытанных на королеве методов. На рассказы о бедности принцесса предлагала пойти работать. Например, в компаньонки богатым престарелым дамам, страдающим от скуки. А на заверения в горячей преданности только презрительно ухмылялась.
- Вот, она, королевская благодарность, - патетически провозгласила леди Еулиния, стоявшая в списке уволенных на первом месте, - я отдала ее величеству лучшие годы жизни, и теперь должна поселиться в канаве.
- Не ее величеству, а графам Ондего, Вимгансу и Логрейну, - тихонько пробурчал мажордом, и, поймав веселый заинтересованный взгляд принцессы, смелее добавил, - и селиться в канаве вам нет необходимости. У вас дом рядом с центральной площадью. И поместье в Сурдейке.
- Предатель! - прошипела бывшая фрейлина и гордо направилась в сторону своих покоев, затаив в душе злобу на монастырскую выскочку.
Как жаль, что лорд Хисланд погиб! При нем никто бы не решился выгнать фрейлину, готовую ради пары золотых серег или перстня свести стареющего ловеласа с молоденькой фрейлиной или чьей-нибудь хорошенькой дочкой.
До позднего вечера Милли деятельно перекраивала устоявшийся во дворце порядок, переселяла оставшихся фрейлин на второй этаж, следила за уборкой и перестановкой мебели на третьем, даже дежурному офицеру охраны насчет новых постов успела выдать распоряжения.
А когда поняла, что за окнами давно темно, и все вокруг зевают, отправила слуг отдыхать и побежала в зеленую гостиную. Там уже никого не было, только Астиман Шартон, вновь назначенный главный придворный маг, сидел в кресле перед светящимся догорающими угольками камином.
- Нет никаких сообщений, - предупрежденный Тренной магистр сочувствующе поднял на принцессу усталый взгляд, - идите отдыхать, ваше высочество.
- Астиман, неужели ты всерьез полагаешь, что я смогу уснуть?! - С неожиданной откровенностью горько хмыкнула Милли, и села напротив, - скажи… а ты можешь отправить меня в обитель?
- Могу, - хмуро признался он, - но не буду. Зачем вам бродить по обители, если вы ничем не можете помочь? Тренна обещала, как только появится хоть какое-то сообщение, сразу пришлет мне письмо. А я обещаю, что сразу принесу его вам. И еще… можно совет? Поговорите с королевой, она тоже не спит…
- Астиман… я не могу. Правда. Я сейчас много что могу, мебель двигать, полы мыть… фонтаны открывать… а вот поговорить с ней не могу. Нет, не нужно мне ничего объяснять, я на нее не сержусь и не обижаюсь. Я уже давно уяснила, в жизни каждый поступает так, как считает правильным, и никто, никогда не может предусмотреть, во что впоследствии выльется его решение. Мне потому сейчас так обидно и больно… что несколько дней назад я сама сделала неверный выбор. Понимаешь… если с ним что-то случится… он никогда не узнает… Ладно, прости, тебе пора отдыхать.
Принцесса порывисто вскочила, и через несколько мгновений эхо её каблучков стихло в анфиладе высоких залов. А магистр тяжело вздохнул и достал лист зачарованной бумаги. Тренна обязала его докладывать о каждом шаге воспитанницы.
- Гектор, ты герой, - подходя к столовой, расслышал Ленбар едкую похвалу, произнесенную голосом Бустена, и кисло поморщился.
Он и сам так считал. Терпению и мягкости Гектора могло бы позавидовать большинство мужчин, если бы сумело его не презирать.
Вот уже четвертый день в доме Лена, с той самой минуты, как он решительно забросил в портал Мирену с дочерью, свирепствует скандал.
