Глава 4
— Ну ладно, ладно! Не плачь! — Макарова присела к Зинке на кровать. — Встретила Наташку, да?
— Да, — всхлипнула Зинка.
— Рассказала она тебе?
— Рассказала. Да я и сама видела, что что-то не то.
— Никто не ожидал.
— Единственное… — Зинке было трудно говорить.
— Что?
— Что оправдывает её… Что она Димке начала помогать… У него отец тяжело болен. Вы знаете?
— Нет.
— У него отец тяжело болен. В онкологии. Наташка стала ему помогать… сочувствовать… и влюбилась, не выдержала.
— Это она тебе сказала?
— Да. И с Серёжкой она разводиться не будет. Хочет завязать с ним, с Димкой этим.
— Да. Это правильно будет.
— Да не расстраивайся ты так, Зинка! — вступила в разговор Настя. — Это жизнь, что поделаешь. Наташка женщина самостоятельная, она сама справится.
— А я?
— А ты, Зинка, отстань от неё. Отстань от Поливиной.
— Как «отстань»?
— Можно, я тебе грубо скажу? Не обижайся только… — Настя оперлась руками о стол, и смотрела Зинке прямо в глаза.
— Ну, скажи.
— Отвали ты от неё. Отвали от неё, и от них.
— Ты что?
— А то. Прилипла ты к Наташке, прилипла, за всю свою жизнь. Тебе и кажется, что её жизнь — как бы твоя. А это не так. Разные вы, и жизни у вас разные. И чем ты быстрее это поймёшь, тем легче тебе будет. Отвали от неё! Отрежь! Как аппендикс!
— Я не могу… — губы Зинки стали кривиться.
Она сначала хотела резко ответить Насте, уже и рот открыла… Но вместо резкого слова — Зинка заплакала, навзрыд заплакала, понимая, что Настя права.
И что она, Зинка, ничего не может сделать с собой. Ни отстать, ни отлипнуть, ни «отвалить», ни «отрезать».
Как будто внутренний паралич сковал Зинку.
Нет, и руки, и ноги у неё двигались, телом была Зинка совершенно здорова.
Ничего не могла сдвинуть Зинка — в своём сердце. В сердце у неё был паралич, в сердце.
И она плакала. Плакала о Наташке, о Серёжке. Плакала об их любви, как о своей. Плакала о них, как о себе. И о себе, как о них.
И Настя не выдержала, подошла к ней и погладила её по плечу.
— Не плачь, Зинка. Честное слово, всё пройдёт.
Зинка плакала.
— Тогда, Зинка, плачь уже и за нас с Танькой. У нас тоже есть, о чём порыдать.
— Да ладно… Плачь, не плачь… Не изменишь ничего…
Зинка сделала над собой усилие и поднялась с кровати. Она вытерла слёзы и сказала:
— Пойду, ужин готовить буду. Я же дежурная сегодня.
Глава 5
После происшедших объяснений, Наташка с Димкой стесняться и прятаться перестали. Целовались у девчонок на виду. Димка в комнату забегал, едва стучась.
И гуляли они с Наташкой красиво. И в Петергоф, и в Пушкин, и в театры, и на выставки, и на концерты.
Бывало, что Наташка ночевать не приходила. Дежурства расстроились. В Наташкину смену просто чай пили, с тем, что было, а иногда и просто так, ни с чем.
И заставить Поливину вернуться к прежней жизни было невозможно.
Наташка приходила поздно, часто в сопровождении Димки, и сама усаживала его за стол. И есть стали они вдвоём. Ели то, что покупали сами для себя, с окружающими не делясь.
Почему-то, именно это — их отдельные от всех разговоры в середине общей комнаты, их «отдельная» еда — было едва ли не самым обидным для девчонок.
А ничего удивительного. Разве это не символ предательства, когда некто удаляется от общего стола? Разве не предающий уходит с общей трапезы?
Есть ли что-нибудь новое под луной, дорогие собратья?
Раиска не выдержала однажды. Время было поздним. Девчонки уже легли. Правда, не спал никто, кроме Насти.
Наташка с Димкой сидели за столом, при свете настольной лампы, пили чай и шушукались, а потом стали смеяться.
— Эй, вы! Хватит вам уже, прекратите! — крикнула Раиска со своей кровати.
— Раиса, успокойся! — ответил Димка. — Я тебя не трогаю.
— Попробовал бы тронуть!
— Небось, когда пробовал, ты довольна была. Так и думала, наверно — не сильно ли я сопротивляюсь?
Наташка засмеялась Димкиной шутке. Однако шутка была та ещё. Подлая шутка была!
И Раиска встала с кровати, и подошла к сидящей парочке — прямо, как была — в ночной рубашке.
— А ну, пошёл вон отсюда! — сказала она Димке.
— Девочка, девочка! Остынь! Я не к тебе пришёл!
— А мне всё равно, к кому ты пришёл! Уходи отсюда!
— А вот и не уйду! — издевался Димка.
Наташка же улыбалась, как будто происходящее её не трогало. Танька и Зинка сели на своих постелях.
— Уходи! — настаивала Раиска. Голос её уже начади дрожать.
— Не уйду! — Димка откровенно издевался над Раиской.
И тут — Макарова поднялась.
— А ну — вон отсюда! Уходи сейчас же, слышишь!
— Наташа… Уходите… Уведи его отсюда…
За спиной у Макаровой встала Зинка. Это перевесило чашу весов. Раз уже Зинка встала на Наташку…
— Пойдём, Дима, погуляем. Пойдём, пойдём.
Димка поднялся. Они стояли друг против друга — Наташка с Димкой, и Макарова с Ипатьевой.
И Наташка с Димкой ушли.
Глава 6
