— Зараза!
— Он? Почему?
— Ты! Развлекаешься! — засмеялась Лида и уже спокойней попросила. — Завтра покажешь мне его.
Настроение резко улучшилось. А следы… Обман зрения и пары вишнёвки!
— Сначала Анечку вежливо попросишь и станцуешь полечку.
— Что? Станцую-станцую…
Уже забыла о следах и мечтала о завтра. Надо же — сноубордист…
…- Внимание! Наезд камеры! Чёрная доска, чёрная с оранжевым куртка и коричневая шапка едут в нашем направлении. Сейчас будет падение… ну и слабак… как он… слов нет… — комментировала Аня.
Было утро следующего дня, они стояли на половине склона, предусмотрительно сойдя с лыжни.
— Слышался голос великой профессионалки, — ядовито ответила Лида. — Когда спустишься на такой доске, тогда и поговорим.
— Ого, ты его защищаешь, он тебе нравится, — запищала Аня и довольно потёрла руки.
Ну и дура. Лида с удовольствием заткнула бы ей рот и сбросила с горушки. Но он… он! Рассмотреть бы его безо всяких зимних упаковок.
Анька куда-то резво умчалась. А Лида ездила очень медленно и осторожно, не могла уже позволить себе ни одного компрометирующего падения.
Он заметно… да куда там — явно наблюдал за ней на горушке. А вечером сидел за соседним столиком в 'Поднебесной' и смотрел почти в упор, посылая американские улыбки.
'Я ненормальная, но я ему отвечаю тем же, — подумала Лида. — Идиотка!'
На следующее утро встала возбуждённая. 'Возьми себя в руки, — повторяла вслух бесконечное число раз. — Так всегда начинается, как будто в рекламе зубной пасты, а потом они исчезают'.
И вообще. И вообще, она немного привыкла к лыжам и лыжне. Долго не могла понять, зачем всё время берёт с собой шарф, который при каждом неуклюжем наклоне лез в глаза, нос или закрывал рот при падении. Единственное удовольствие от этой петли на шее, что могла вытирать ею нос. Снимать перчатки, чтобы достать из кармана пуховика платочек, стало мучительным, а в некоторых позициях лежания на лыжне и невозможным процессом с риском сломать руку.
Съезжала всё удачнее. На мгновение даже уверила себя, что умеет и поворачивать. В следующие секунды лежала, 'подрезанная' чёрным сноубордом и не знала, что и сказать. Спасите?!
— Выглядит всё так, как будто я сделал это специально, — широко улыбаясь, сказал он. — Но, честное слово, не так легко наехать прямо на девушку своей мечты. Кажется, это так говорится?
— Я предпочла бы другой способ знакомства, — ответила она. — Но я тебе верю, — добавила, не узнавая себя.
— А я хотел бы сказать, — сообщил он ей в тон, — что начал точно так же использовать шарф. Очень практично.
— Я полна практичных идей, могу вести рубрику в газете.
Лида подумала, что такое знакомство глупейшее из глупых. Уже знала, что сказала бы Анька, но поклялась в душе, что ничего не скажет ей о шарфиковых ухаживаниях.
— Ну, ты прям, как капризный детёныш, — ворчала Аня вечером в корчме. — Не такой, не сякой, нехороший, потому что с чёрной доской вместо белого коня. И очень плохой, ведь назвал тебя 'девушка мечты'. А что, блин, должен был сказать: 'Ты такая красавица, бежим скорее, а то ЗАГС закроется!'?!
— Издевайся, издевайся… Сейчас он притопает сюда.
— Правда?
— Он вежливо спросил, может ли присоединится.
— Спросил? Романтик, блин. Нет, явно приезжий, не гураль. Тот бы прилез бы, сел и сказал: 'А чего ж водки нема?' — голос Аньки разнёсся по залу. — И ты согласилась? Ну… не знаю… ты такая кретинка, ещё влюбишься, а мы отдыхать приехали.
— Спасите нас от друзей, — прошептала Лида, но тут на расстоянии протянутой руки появился он и поставил на стол три жжёнки.
— Эх, какой наблюдательный, — сказала Анька и подала ему руку. — Аня.
— Ивась… Иван Белевич, — представился он, пожимая ей ладонь.
— Блин, не говорила мне, что подцепила шляхтича, — подмигнула Анька Лиде.
В этот вечер Анька говорила больше их двоих вместе взятых, а точнее, прерывала то Лиду, то Ивася, стоило им открыть рот не для питья. Когда вышли из 'Поднебесной', в воздухе пахло морозом и дымом из трубы.
Лида с Ивасем распрощались, как дипломаты при Аньке-переводчике.
Наступил следующий день. На горушке Аня оставляла их в покое и каталась одна, охваченная лыжным безумием. Они тоже пытались ездить, даже отважились подняться на самую вершинку и съехать оттуда. Упали почти синхронно на половине спуска, что было очень неплохим результатом.
Ивась сказал, что здесь ещё не бывал, расспрашивал о каких-то пустяках вроде меню обеда или тёплой одежды. Один раз даже спросил, много ли она может выпить жжёнки.
— Ведро.
Почему-то ей показалось, что в его лице не было понимания шутки, коротко кивнул.
А когда решительно поднимались на горушку опять, то Ивась Лиду поцеловал. Без вопросов, нерешительности и шарканья ножкой. Держа в обеих руках её лыжи и свой сноуборд, наклонился к ней и поцеловал. Вышло неплохо и ничего больше. Лида не потеряла сознание, не отпрянула и не умерла. Кретинка, ожидающая восторгов новой любви. Когда пошли опять, смотрел на неё телячьим взглядом, словно целовался впервые в жизни.
— Спасибо, ты мне очень помогаешь, — сказал он. — Я очень благодарен!
Лида очень хотела что-то услышать что-то более понятное и романтическое. И почему её ничуть не увлекало это классически красивое мужское лицо? Хотя… уж слишком классическое…
Вечером стояла у входа в гостиницу, прижавшись к Ивасю, тесно ограниченная его рукой, но разговор не клеился. Тему, которую начинала она, он огибал дугой. Если сам начинал что-то говорить, то Лида не совсем знала, что отвечать. Это были опять же нелепые пустяки. И снежная тишина тоже смущала. Милый нерешительный мужчина и безнадёжно нерешительная идиотка, то есть она, Лида.
— Не знаю ещё, что именно должен сказать. Что ни приходит мне в голову, всё кажется не тем, — неловко признался ей Ивась.
Совсем не хотела она тех 'не тех' слов, пыталась понять, что должна сделать, чтобы он не смог сказать что-то банальное. И в этот момент с трудом выдавил из себя:
— Знаешь, мне не везёт. Всё ищу. Как-то напрасно ищу.
— Почему, с какими ты встречался до меня? — её вопрос прозвучал так конкретно, что он явно растерялся.
— М-м-м, не знаю, как сказать. Ну… с другими.
Умел рассказывать и ничего не объяснить.
Очень ей хотелось крикнуть ему в лицо: 'Знаешь, что это и есть то единственное, что нас связывает? Мы самые необычные в мире неудачники! Или… или требуем чего-то такого… такого… чтобы с неба падали жаренные голуби? Какой-то дурацкий кроссворд — эти наши судьбы'. Не крикнула.
— Можешь смеяться, но я обычно избегаю киношных сюжетов, и довожу кавалеров до седьмого пота, пока соглашусь на встречу в постели, — сказала она деловито.
Прозвучало это как-то неестественно. Он явно ожидал чего-то другого. Дошло до неё, что, сказав такое, дала ему надежду, что он кто-то не такой, как все, особенный, раз она так заговорила. Поэтому быстро распрощалась и ушла в здание.
Но уже в холле стало ей неловко и за слова, и за натуральное бегство.
Анька так и сказала бы, смеясь:
— Ты дурочка. Я тебе сто раз повторяла, что если бы на меня так мужчины смотрели, так целыми пачками привязывались, то я бы знала, как это использовать. А ты, идиотка, бредишь о какой-то душе.
Не могла объяснить Ане, хотя бы и говорила самым простым языком, отбросив разные изящные параболы и гиперболы. Не видела настоящего, а не отражённого восторга в глазах. Но Ивась…
