— Извините, что-то случилось? — не придумал ничего лучшего.
Она посмотрела на него неуверенно, даже сквозь него, с какой-то ласковой полуулыбкой. Почти так смотрели на него многие девушки.
По лужайке к ним подбежала белка, села столбиком, ожидая подачки. Незнакомка посмотрела на зверька очень серьёзно, как будто выжидающе, потом меж её бровей появилась морщинка. Белка требовательно зацокала. Роберт машинально нащупал в кармане куртки сухарик — откуда? а, они с Жанной пили кофе в буфете, она первая встала из-за столика, вот он и сунул сухарик в карман, чтоб догрызть потом — и протянул белке. Та схватила угощение и ускакала к деревьям. Девушка повернулась к Роберту с тем же ласковым выражением лица и глаз. Ему вдруг пришла в голову смешная мысль, что он вот так, как она сейчас глядит на него, смотрел на белку. На милого зверька. Гм, не очень-то смешно…
— Я могу чем-то помочь? — уточнил он, вспомнив, что пришёл сюда на плач.
Улыбка исчезла. Девушка приподняла брови. Смотрела удивлённо. Даже с изумлением. Как будто он свалился с Луны или был зелёным человечком. Роберт потоптался на месте и, когда уже хотел уйти, всё- таки решился спросить ещё рах:
— Ты плакала?
— Да, а ты слышал?
Банальные вопросы — самые лучшие. На них легко отвечать.
— Да, слышал. Потому и подошёл. Услышал плач и подошёл.
Изумление стало огромным. Она смотрела на Роберта во все глаза.
— Почему? — спросила со странной жадностью.
— Ну, если кто-то плачет, значит, у него проблемы. И тогда нужно помогать, — Роберт начинал удивляться, потому что она покачала головой, словно не верила своим ушам.
— Нужно помогать? Не понимаю. Ничего не понимаю… Почему нужно помогать? Почему нужно?
— Ну… то есть… не знаю. Так положено. Но не только поэтому. Я так считаю. Нужно помогать тем, кому плохо. Могу я тебе помочь?
— Уже мне помог. Научил меня новой вещи. Люблю учиться. Люблю раньше всех получать информацию. Слушай, а что ты дал вот?.. — махнула рукой в сторону деревьв, куда ускакала белка.
— Сухарик. Они тут ручные, выпрашивают.
— Ручные? А кто их приручал? — посмотрела на него с недоверием.
— Да никто, я думаю. Но никто их не пугает, подкармливают, вот они людей и не боятся.
Она опять нахмурилась:
— Странно.
Роберт чувствад себя так, как будто незнакомка и он говорили о разных вещах. Но почему же о разных? Плач, помощь, ручная белка…
— Ну, хорошо, не буду тебе мешать, — вздохнул он. — И всё-таки, если что-то нужно… Ты не стесняйся…
Опять изумление на её лице. Опять покачала головой.
— Стесняться? Говоришь, стесняться? Ничего не понимаю. Невероятно, невероятно!
Роберт смотрел не неё — столб столбом, даже самому стало неловко. Хотел уйти, но она вдруг обратилась к нему. Смотрела без улыбки, говорила серьёзно.
— Почему ты хочешь уйти? Я знаю, что мужчины избегают некрасивых и скучных женщин. Я некрасивая или скучная?
Роберт покраснел так, что его оттопыренные уши запылали, как стоп-сигналы.
— Нет, ты симпатичная и красивая, — сказал очень решительно.
— А ты очень милый. Спасибо тебе опять. Учишь меня новому и говоришь комплименты. Что могу для тебя сделать?
Роберт вспомнил похожий вопрос, который слышал пару часов назад.
— Нет, — ответил он резко. — Ничего мне не нужно.
— А я думаю иначе. Ты обидишь меня, если не разрешишь поблагодарить. Прошу тебя!
— Ну, хорошо. Только не знаю, чем, — он совсем смутился.
— У тебя есть избранница?
— Кто?
— Тебе принадлежит какая-нибудь женщина?
— У меня нет девушки, если ты об этом. Я один.
Она встала необыкновенно гибким движением, и в этот момент выглянуло солнце. Тёмные волосы незнакомки заблестели, белая кожа казалось прозрачной, глаза потемнели от расширившихся зрачков. Без колебаний и смущения подошла к нему и провела кончиками пальцев по щеке. От неё исходил тот приятный и странный запах, который недавно его удивил: влажного мха, грибов, увядшей листвы.
Она ответила на его улыбку улыбкой, больше не смотрела на него, как на белку или котёнка, и вдруг попросила:
— А теперь уходи.
— Как это? Почему?
— Я тебя прошу, Ро-обе-ерт. Так нужно.
Роберт похолодел. Опять неудача? Тогда почему она погладила его по шеке?
— А мы ещё встретимся? Я думаю, что…
— Может быть. Не думай. Верь.
— Хорошо, — сказал с комком в горле, поднялся и ушёл через кусты к тропинке.
Уже шёл по улице, как вдруг опомнился. Ведь он не называл ей своего имени! Откуда его знала? Нет-нет, он точно не представился, когда бы? Видела его где-то? Но он бы точно запомнил такую красавицу! Может быть, она смотрела из окна, аудитории например, и спросила: 'Как вон того зовут?' И ей сказали. Нет, фантастично! Почему фантастично? Почему он вбил себе в голову, что не может нравиться?
В ушах ещё звучало: 'Ро-обе-ерт'.
Вернулся бегом, продрался сквозь кусты и остановился, не в силах сделать ещё шаг.
В том месте, где она только что сидела на зелёной тёплой траве под ласковым солнцем, теперь была асфальтовая аллея, на ней мокрые скамейки, урны и газоны с бурой мёртвой травой. Дальше сквозь безлистные кусты и деревья виднелась перспектива улицы, мелькали и гудели машины. Над головой хмуро нависли тучи. Роберт растерянно обернулся. Зелёные кусты и весёлые лужайки исчезли, это был обыкновенный парк в скучную пору года. По аллее шла женщина с коляской, какой-то пожилой мужчина вёл собаку.
Роберту стало плохо, он уцепился за спинку скамейки и с трудом сел. Что с ним? Он сошёл с ума? Галлюцинация? Сон наяву? Игра воображения? Никогда раньше такого с ним не было. Какое-то мгновение мелькнула у него мысль тут же пойти со всем этим к матери, в конце концов, она специалист! Но что он скажет и как? Невозможно, никогда не разговаривали с ней на такие темы!
Вздрогнул. Размышления его прервало мягкое прикосновение к ноге. Что-то тёрлось о его щиколотку и чуть выше. Посмотрел вниз и увидел рыжую кошку. Не любил кошек. Собака — это собака, собака — это хорошо, а вот кошки… Быстро ушёл из парка на остановку трамвая.
История девятая
Облегчённый вариант, Нептун и Трусиха в горах
Рогатый Крыс (он же Лорд Грызунов) и Серый Маг сидели за столом и лениво попивали пиво. Их ничуть не волновало, что сидят в одном из кабинетов КЧС, а рядом — 'проклятый папарацци' Демид Сверкалов. Скавены, как и при первой встрече с ним, были само добродушие и понимание.
— Ещё что-нибудь? — спросил Демид. — Молоко, пирожные? Вы не должны давать взамен свою приправу, обойдёмся, — если он надеялся вывести скавенов из равновесия, то попытка не удалась.
— М-м-м, пирожные! — оскалил резцы Серый Маг. — Я очень люблю пирожные, — он замолчал, словно что-то припоминая, и продолжал:
