по горло сыт капризами Клео.
— Ага. Я маленькая девочка, мне три с половиной года, — упрямо сказала она.
— Да чёрт же побери! Спи, в конце концов!! — крикнул он на всю квартиру.
— Ха! Видишь? — сказала Клео обычным, тоже усталым голосом.
— Что — 'ха'? — буркнул он, остывая от вспышки и чувствуя смущение.
Клео вздохнула:
— Ты говорил мне: выходи за меня, выходи замуж! Но зачем? Тебе ещё рано иметь детей. Они ведь капризульки, а ты будешь на них кричать.
Обняла подушку и заснула.
Он тоже заснул, но успел подумать: 'Мы друг для друга — инопланетяне'.
А сейчас…
— Ладно, — Клео погрозила ему кулаком и потащила на кухню, не переставая трещать:
— Это обалденные люди. И такие отличные кулинары. Я записала массу рецептов. Особенно интересна приправа скавенза.
— Скавенза? Может быть, кинза.
— Нет, не кинза, а именно скавенза. Приятный запах, а какой вкус! Её можно есть сколько угодно, вот сейчас я тебе…
Её прервал сигнал телефона. Звонил шеф. Демид мысленно пожелал надоеде оказаться в других мирах и в раздражении, случайно ткнул сразу в две кнопки. Голос Тиберия загрохотал, как телевизор.
— Послушай, я понимаю, что звоню некстати ('Ты даже не представляешь, старый башмак, — как некстати!'), — Демид хотел выключить громкость, но решил: пусть Клео послушает, какими важными делами он занимается. Может, они сойдут за самосовершенствование, и она передумает?
— Появились новые сведения. Вернее, сведения и свидетель ('Ещё этого мне не хватало!'). Помнишь того студента, который удрал из КСВ. Послушай, что он говорит ('О нет, ни за что!') и сделай выводы.
— Здрасьте, — застенчиво сказал студент и, не дождавшись ответа, продолжил:
— Понимаете, я не знал, что такое скавен, и хотел им стать. Тогда меня провели к директору, и он — а это здоровенная крыса! — стал хвалить меня и благодарить. Он сказал, что достаточно съедать две ложки скавензы в день и быстро превратишься в скавена, то есть в крысоида. 'Наши продукты, — сказал он мне, — должны попадать только к хорошим людям'. Их сотрудники ходят по домам, прося о кусочке хлеба и стакане молока. Такой тест. Если хороший человек поделится тем, что имеет, получает в награду коробочку скавензы. Многие их сотрудники тоже едят скавензу и уже почти скавены. Например, его заместитель. А у секретарши — я сам видел! — вырастает хвост…
— Хвост?! — женский визг потряс не только кухню, но и стены прилегающих квартир. Клео переводила взгляд прекрасных глаз со студента на экранчике телефона на Демида и обратно. — Крысоиды?!
Потом как безумная кинулась к зеркалу:
— И я стану крысой?! Ой, мои ножки, они превратятся в мохнатые лапы! Хорошо, что я их застраховала! И меня посадят в клетку и будут испытывать на мне страшные лекарства и жутких микробов.
— Не обязательно в клетку… — смущённо пробормотал Роберт Цветкович. — Некоторые держат крыс дома…
Демид незаметно для Клео погрозил студенту кулаком.
— Тогда понятно, почему тебя не интересовало духовное единение, — между тем продолжала Клео. — Какое же единение с крысой? Ты будешь держать меня в аквариуме и кормить сыром!
— Клео, успокойся, ведь я же ничего не знал…
— А если бы знал?
— Клео, ничего страшного…
— Легко тебе говорить. Ты же не ел эту мерзость две недели! О, мои чудесные зубки… вместо них вырастут гадкие клыки!
— Резцы, — машинально поправил Роберт.
— Заткнись! — рявкнул Демид. — Ты уже сказал достаточно!
— Резцы? У меня будут резцы? Этого ещё не хватало… И хвост!!! Мерзкий крысиный хвост!!!
— Клео, дорогая, парню показалось. Это был не хвост, а нога.
— Да, — торопливо кивнул Роберт, опасливо поглядывая на взбешённого Демида, — именно нога. Из-зящная ножка. Я и споткнулся…
История восьмая
'Мяу' с акцентом
Идеальное чудище состоит из определённых обязательных элементов, таких, как: клыки, когти, иногда для остроты ощущений, колючки. Приветствуются щупальца, клешни или жвала. Очень впечатляет чешуя, холодная скользкая кожа, пена из пасти. Высший класс — лазер из глаза, серная кислота в качестве крови и пыхание обычным огнём или высокотемпературной плазмой. Можно перечислить ещё много замечательных признаков, но… никак к ним нельзя отнести мягкий блестящий мех, большие золотистые глаза или умильную мордочку с важными усищами. Ни одно уважающее себя чудище не стало бы знаться с таким вопиющим исключением из правил!
— Мя-у, — старательно выговорило чудище, выглядывая из глубины времяпространственной кабины межзвёздного переноса. — Мя-у, — решительно выпрыгнуло прямо на лужайку перед выкрашенным в цвет клубники со сливками домиком. — Мяу, — повторило с акцентом, глядя на маленького мальчика в песочнице, увидев чудище, тот упустил лопатку, перелез через бортик и радостно рассмеялся:
— Киса! Киса!
— Я кот из-за миров, — представилось чудище, внимательно следя за мальчиком.
— А я Петя, — простодушно сказал тот и погладил чудище. В ответ оно понюхало его синюю курточку.
— Пе-етенька! — тут же услышали они голос с веранды. — Не трогай бродячую кошку! Ты помнишь, как у тебя был лишай? Хочешь опять ходить весь в зелёнке?
— Он не лишайный. Он красивый, — упрямо сказал Петя и опять погладил чудище.
Оно выгнуло спину, замурлыкало и стало тереться о ноги Петиной бабушки, которая подошла, чтобы отогнать его. Сердце женщины тут же растаяло при виде переливчатой рыжей шубки чудища, и она решила немедленно угостить очаровашку. Направилась к дому именно в тот момент, когда чудище — устав притворяться — примерялось отгрызть кусочек её ноги. Фыркнуло, недовольное бегством возможного обеда, но тут бабушка вернулась с баночкой из-под консервов, полной обрезков ветчины и колбасы.
— Кот из-за миров, кот из-за миров! — громко приговаривал Петя, глядя, как чудище поедает угощение.
— Саша! Слышишь, что он кричит? Это всё телевизор и компьютер!
— Слышу. У парня есть воображение, — отец Пети не казался заинтересованным даже таким котом, зато чудище серьёзно рассматривало его пивное брюшко.
Чудище, несмотря на угощение, ещё было голодным, привыкло к куда большим порциям, чем жалкие несколько кусочков жилистого мяса. Неплохо было бы закусить таким куском. Прикинуло на глаз — килограммов с восемьдесят. Папаша Пети мог гордиться: не так уж много вещей привлекало внимание чудища. Хотя оно, облизываясь, поглядывало и на Петю.
'Странно, — соображало оно. — Сказали вполне определённо: разумные на четырёх, остальные — добыча и пища. Однако эти двуногие строят сложные сооружения, общаются между собой не только разными тональностями голосов, но и непростыми сочетаниями звуков. Но, главное, они добры и поделились пищей, хотя я ни видом, ни запахом не похож на них! Как же всё это понимать и что делать, если очень хочется есть?'
Очень трудно было постоянно создавать иллюзию, что ты в несколько раз меньше чем на самом
