Шумит в голове. От дождя? От вина?Как хорошо, что так длиннаНочь осенняя:Я по складам, не спеша, читаю в вас нежные строки,И мне так нравятся эти урокиЧтения!«Новый Сатирикон». 1917, № 42.
Дедушка
Люди все раздавлены, изломаны, смяты,Все — иди крикуны или тусклые нытики.Елочный дед из серебряной ваты,Один ты не знаешь никакой политики.Что тебе декреты, выборы, плакаты?Что тебе Даны, Черновы и Брешки?Миленький мой дед из серебряной ваты,Твой мир — бусы и золотые орешки.Я люблю твои валенки и мохнатые рукавицы,Твою белую бороду и красный нос,И я знаю: в сочельник мне приснится,Что ты мне чудесные игрушки принес.Я выстрелю громко из большой хлопушкиИ надену голубую бумажную каску.Что нам, милый старенький, пулеметы и пушки?Наша жизнь — это тихая рождественская сказка.Как мне умильно, светло и свято,Когда в зеленых пахучих веткахУютно мерцает серебряная вата —Твой полушубок, святочный дедка.«Новый Сатирикон». 1917, № 45.
Белый мак
На плюшевом барьере ложиОпять сегодня белый мак.Вы — дворянин, и вы — поляк,И ваш цветок не лжет. А что жеОн говорит? — «Жду вас одну».Я двадцать дней у вас в плену,В плену у ваших белых маков,В плену у ваших строгих глаз,Чей цвет всегда не одинаков, —Я двадцать дней в плену у вас.В уборной пахнет белым медомПолуувядшик тубероз,А на дворе — морозИ снег, который так похожНа то, что вы зовете — «Lody».Вдвоем в санях нам будет тесно;Зажгутся искры на меху;На вашу черную дохуНочь брызнет звездной песней.Идет к концу четвертый акт.Я чуть устала, чуть тревожнаИ рву рукой неосторожнойНаш слишком длительный контакт —Я уезжаю не домой,Я уезжаю, но не с вами!Я не хочу, пленитель мой,Чтоб рассказали гордой даме,Которую зовут «жена»,О том, что я в плену, как птица,Что я грущу, когда одна,Что мне ваш голос нежный снится,Что вами я больна.Вам, господин из пятой ложи,Я этой радости не дам.Моя любовь служить не можетГосподам.Мою любовь волнуют тениНездешних глаз, ресниц, волос,Моя любовь — стихам и сценеИ воску белых тубероз.Сегодня встречу Новый год — не с вами, мой король, не с вами! —Ломаю дерзкими рукамиНаш путь — греховный, но прямой.Пусть будут пропасти и кручи,Пусть черным станет белый мак.Влюбитесь в этот бред кипучий —Ведь вы — поляк!«Новый Сатирикон». 1918, № 1.
