впервые в жизни он прислушивался к тому, что говорит ему дочь. По крайней мере, он пытался меня услышать, а это уже большой шаг… А потом мы говорили о тебе. Отца интересовало, давно ли мы встречаемся.
— И что ты сказала?
— Сказала, что мы знакомы давно, но очень долго не ви¬делись. Еще я сказала, что ты… мне нравишься. Рассказала, как много ты успел для меня сделать.
— А ты рассказала отцу, какие чувства у меня к тебе?
Джулия слегка покраснела:
— В подробности я не вдавалась. О Флоренции вообще умолчала, но сказала, что я тебе нравлюсь.
Габриель нахмурился:
— Сказала, что ты мне нравишься? Неужели, Джулианна, тебе больше нечего было сказать?
Джулия пожала плечами:
— Он мой отец. Для него все это сентиментальная чушь. Его волновало, покончил ли ты с наркотиками, перестал ли ввязываться в драки и буду ли я у тебя единственной женщи¬ной.
Габриеля передернуло.
Джулия стиснула его в своих объятиях.
— Я сказала ему, что люди меняются, что теперь ты образцовый гражданин, а со мной обращаешься как с прин¬цессой. И еще добавила, что не заслуживаю тебя.
— Ну зачем же врать? — усмехнулся Габриель, целуя ее лоб. — Это я не заслуживаю тебя.
— Чепуха.
Они еще немного повыясняли, кто кого недостоин, пере¬межая свои аргументы поцелуями. Потом Габриель снял оч¬ки, погасил свет и сказал, что хорошим девочкам и не слиш¬ком хорошим мальчикам пора спать.
Он погружался в сон, когда услышал шепот Джулии:
— Я люблю тебя.
Он не ответил, думая, что эти слова она произнесла во сне. Джулия тихо вздохнула и закрыла глаза, собираясь перевер¬нуться на бок. И вдруг его рука обняла ее за талию и крепко прижала к груди:
— Джулианна Митчелл, я тоже тебя люблю.
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
Утром Джулия проснулась с ощущением приятного тепла около сердца. Шею обдувал не менее приятный ветерок. От¬крыв глаза, она увидела широкую ладонь Габриеля, обхва¬тившую ее правую грудь. Джулия захихикала и сбросила его ладонь.
Габриель недовольно заворчал.
— Доброе утро, Габриель.
— Доброе, моя красавица. — Его губы тут же нашли ее щеку.
— Надеюсь, тебе хорошо спалось? — спросила Джулия.
— Прекрасно. А тебе?
— Не могу пожаловаться.
— Разве тебе это не нравится? — Его рука нежно ласкала ее через ночную рубашку.
— Почему же? Нравится, — сказала Джулия, поворачи¬ваясь к нему лицом.
Тогда рука Габриеля скользнула по спине до талии, и он крепко прижал Джулию к себе и страстно поцеловал.
— Джулианна, я должен сказать тебе -нечто важное.
Джулия нахмурилась. Габриель ласково провел пальцем
по ее бровям, разглаживая морщинки.
— Не хмурься. Мне кажется, тебе будет приятно услы¬шать это.
Теперь Джулия смотрела на него во все глаза.
— Я тебя люблю, — совершенно серьезным тоном про¬изнес Габриель.
Она заморгала, потом улыбнулась:
— И я тебя люблю. По-моему, твое признание я уже слышала ночью.
— Я сомневался, не спишь ли ты.
— Между прочим, ты признавался мне в любви. И давно.
— Когда же?
— В тот вечер, когда я спасла тебя от Кристы. Я уложила тебя в постель, и ты назвал меня Беатриче, а потом признал¬ся в любви.
Он шумно выдохнул:
— Джулианна, прости, что мне понадобилось столько времени…
Джулия с наслаждением потерлась о его подбородок, успевший к утру стать щетинистым.
— Спасибо.
— Нет, дорогая, это я должен благодарить тебя. У меня как будто только сейчас включились чувства. Боже, сколько времени я потратил зря.
— Наверное, нам обоим нужно было дорасти до нашей любви. Главное, мы доросли.
— Мне стыдно за то, как я обращался с другими женщи¬нами. Тебе это тоже понятно.
— Да. Я жалею, что столько времени потратила на него. Прошлое не заменить более удачной версией. Давай радо¬ваться тому, что мы нашли друг друга.
— Жаль, что нам нельзя провести этот день в посте¬ли, — с откровенной грустью признался Габриель.
— Ну зачем же шокировать твоих родных? — засмеялась Джулия.
— Да. При всей моей любви к ним я бы не возражал, что¬бы они куда-нибудь смотались на целый день.
Они смеялись, пока смех не перешел в поцелуи.
— Габриель, а можно тебя спросить?
— Конечно, — ответил он, но подумал совсем другое: «Пожалуйста, не надо расспросов о моих тайнах. Я готов рас¬сказать тебе все, но только не в доме Ричарда».
— Скажи, а какое нижнее белье ты предпочитаешь ви¬деть на своей женщине?
Габриель мгновенно расслабился, и его губы растянулись в улыбке.
— Ты что, собираешься анкетировать меня? — усмех¬нулся он, беря ее ладонь и прижимаясь губами к костяшкам ее пальцев.
Джулия посмотрела на их сплетенные руки.
— Я хотела бы заранее кое-что купить для нашей поезд¬ки. Вот я и спрашиваю, какое женское нижнее белье нра-вится тебе.
Вполне невинный вопрос вызвал у Габриеля испарину на лбу и дикое желание.
— Джулианна, я мужчина. Для меня самое лучшее ниж¬нее белье — это его полное отсутствие на тебе… Не отводи глаза. Ты настолько красива, что, когда настанет время, я бу¬ду часами любоваться тобой. Твоим лицом, плечами, грудью, каждым уголком твоего тела. Нежное чередование кремово¬белого и розового. Я буду поклоняться твоим совершенным линиям. — Габриель перевернул Джулию на спину и скло¬нился над нею. — Надевай то, в чем тебе удобно и приятно. Никакое белье не сравнится с красотой твоего тела. Думаю, у тебя нет желания спорить.
— И ты не будешь возражать, даже если я лягу с тобой в костюме для фитнеса, как позапрошлой ночью?
— Джулия, мне, честное слово, не так уж важно, что с тебя снимать. Ну как я могу тебе говорить, какое белье покупать?
Чувствуя, что разговор заходит в тупик, Габриель пере¬ключился на поцелуи и ласки. Очень скоро они оба возбуди¬лись и шумно дышали. Габриель решил, что вопрос о ниж¬нем белье уже покинул мозг Джулии, но ошибся.
— Какой цвет? — страстным шепотом спросила она. — А фасон?
— Джулианна, меня устроит любой цвет, но желательно, чтобы это был не красный и не черный.
