завтра обязательно нач¬нутся вопросы: кто я и почему пришла? Тебя это не смутит?
— Ни в коем случае! Я терпеливо ждал конца семестра, чтобы наконец-то появиться с тобой на публике и предста¬вить тебя как свою близкую подругу. Или тебя смущает, что там будут светила искусствоведения, а ты всего лишь аспи¬рантка? Быть аспиранткой вовсе не зазорно. Половина тех, кто соберется завтра, когда-то тоже были аспирантами. Ты не девочка-подросток, чтобы робеть в их присутствии. Ты взрос¬лая женщина, умная и красивая… — Габриель лукаво улыб¬нулся и подмигнул Джулии. — Мне будет некогда слушать их хвалебные речи. Я стану зорко следить за своими потенци- альными соперниками и держать круговую оборону. Вот уви¬дишь: они начнут ходить вокруг тебя, как стая этрусских вол¬ков, и каждый будет добиваться хотя бы минутного внима¬ния самой красивой женщины на этом банкете.
— Тогда я обязательно пойду, — радостно улыбнулась Джулия и наклонилась, чтобы поцеловать его.
В ответ Габриель поцеловал Джулии руку, ладонь, запя¬стье, а затем его губы медленно двинулись вверх по рукаву платья. Габриель даже задрал рукав, чтобы добраться до неж¬ной кожи на сгибе локтя Джулии, поскольку очень хорошо знал, что именно здесь находится эрогенная зона особой си¬лы. Джулия вряд ли догадывалась об этом.
Вежливое покашливание официанта заставило Джулию покраснеть, а Габриеля — с большой неохотой выпустить ее руку.
За бутылкой тосканского вина и легкими закусками Габ¬риель расспрашивал Джулию о ее студенческом пребывании в Италии. Его интересовало буквально все: где она жила, чем занималась. Узнав, что Джулия чуть ли не ежедневно ходила в Галерею Уффици любоваться шедеврами Боттичелли, он невольно подумал: это судьба. Судьба действительно ему улыбнулась — ведь Джулия дважды встретилась ему на жиз¬ненном пути.
Поужинав, они просто сидели, смотрели друг на друга и обменивались вполне целомудренными поцелуями.
— А у меня для тебя кое-что есть, — вдруг сказал Габри¬ель, опуская руку в карман пиджака.
— Габриель, эта поездка — уже подарок. Ты только что пообещал купить мне платье для банкета… Честное слово, я никогда не получала столько подарков сразу. Я… не при¬выкла.
— То, что я собираюсь тебе вручить, — подарок особого свойства. Прежде чем я тебе его отдам, обещай, что не ста¬нешь отказываться.
Судя по выражению его синих глаз, Габриель не шутил. Он был очень серьезен. Что же он прятал в сомкнутой ладо¬ни правой руки?
— Я не могу обещать, не зная, что это за подарок.
— Тогда обещай, что отнесешься к нему вдумчиво и не¬предвзято.
— Это я обещаю.
— Протяни руку.
Джулия послушно протянула руку, и на ее ладони оказа¬лась черная бархатная коробочка. От удивления Джулия да¬же перестала дышать.
— Это не кольцо. Так что не мучай свои легкие, — улыб¬нулся Габриель.
Открыв коробочку, Джулия обомлела. На черном шелке лежали изумительно красивые сережки с бриллиантами, при¬чем каждый не менее одного карата.
— Габриель, я… — Она запнулась, не находя нужных слов.
— Прежде чем ты начнешь отказываться от этих сережек, я должен рассказать тебе их историю. Ты согласна ее выслу¬шать?
Джулия кивнула, завороженная игрой света в бриллиан¬товых гранях.
— Эти серьги принадлежали Грейс. Ричард подарил их ей вместе с признанием в любви. Его период ухаживания был недолгим: Ричард очень скоро понял, что окончательно и бесповоротно влюбился в Грейс. У Кларков есть нечто вроде семейной легенды: чтобы купить эти сережки, Ричард про¬дал свою машину.
Джулия изумленно открыла рот. Теперь она узнала эти серьги. Грейс носила их почти не снимая.
— Я хочу, чтобы теперь их носила ты.
Джулия покачала головой и осторожно закрыла коро¬бочку:
— Я не могу их взять. Они принадлежали твоей матери. Ты должен хранить их.
— Нет.
— Тогда отдай их Рейчел или Скотту.
— Рейчел и Скотт получили достаточно материнских драгоценностей. А эти серьги Ричард отдал мне. — Габриель был близок к панике и постарался сфокусировать взгляд на черном бархате в обрамлении ее фарфоровой кожи. Глаза его сузились. — Если ты откажешься взять эти сережки, то сде¬лаешь мне больно, — едва слышно прошептал Габриель, но его слова ударили по Джулии так, словно он пронзительно закричал.
Она нервно сглотнула и пару минут собиралась с силами, чтобы ответить.
— Габриель, пожалуйста, прости меня. Это удивительный подарок. А то, как настойчиво ты убеждаешь меня их взять… это вообще не выразить словами. И все-таки я чувствую, что не вправе их брать.
Если ее отказ задел Габриеля, то объяснение причин при¬вело его в подавленное состояние. Видя это, Джулия упер¬лась глазами в скатерть.
— Джулианна, ты не так поняла меня. Эти серьги не про¬сто память о Грейс. Их я не поставлю в один ряд с шарфиком и жемчужным ожерельем.
Джулия снова терзала внутреннюю поверхность своего рта и с напряжением ждала дальнейших слов Габриеля. Он перегнулся через стол, приложив ладонь к ее щеке.
— Я дарю тебе серьги Грейс как зримое напоминание о моем сердце, которое я тебе уже отдал. Это… мой способ сказать тебе, Джулианна, что ты — любовь моей жизни. Грейс завещала эти серьги мне. Они теперь — частица меня. Я хочу, чтобы эта частица всегда была с тобою. Неужели ты не дога-далась? Эти бриллианты — символ моего сердца. Или ты ре¬шишься отвергнуть мое сердце?
Тон Габриеля по-прежнему оставался серьезным. В его глазах за все это время не мелькнуло и тени улыбки. Если бы он преподнес ей кольцо в знак их помолвки, она бы тоже была шокирована, но подарок взяла бы. Тогда почему она колеблется сейчас? Ведь для нее не существует других муж¬чин. Только он.
Может, она снова перепутала гордость и гордыню? Разве она не видит, как больно задели Габриеля ее слова, хотя ей самой они казались вполне аргументированными? Так мо¬жет, хватит упражняться в благородстве, если видишь, что эти упражнения больно бьют по самому дорогому, самому любимому твоему человеку?
— Какие они красивые. После твоей любви это самый лучший подарок, который я когда-либо получала. Спасибо тебе, мой любимый.
Габриель облегченно вздохнул и поцеловал ей пальцы.
— Грейс была бы счастлива, что мы нашли друг друга. Я в этом не сомневаюсь. Я верю, что сейчас она смотрит на нас и шлет нам свое благословение. Она сияла бы от радости, зная, что я преподнес ее серьги своей любимой женщине. — Он улыбнулся и обнял Джулию. — Спасибо тебе, — про¬шептал он. Габриель раскрыл коробочку и помог Джулии надеть серьги, после чего нежно поцеловал мочку каждого уха. — Meravigliosa. Чудесно.
— Снизу на нас все глазеют, — засмеялась Джулия.
— Не все. Поварам не до нас. Официантам тоже. — Пой¬мав ее взгляд, Габриель прошептал: — «О, ты прекрасна, воз¬любленная моя, ты прекрасна!»
Джулия покраснела, услышав из уст Габриеля библей¬скую эротическую поэзию, но, прижавшись к его шее, отве¬тила:
— «На ложе моем ночью искала я того, которого любит душа моя, искала его и не нашла его. Встану же я, пойду по городу, по улицам и площадям, и буду искать того, которого любит душа моя; искала я его и не нашла его» .
