— Джулианна, ну как я могу сердиться на такое прелест-ное создание, как вы? Обещаю вам: что бы ни случилось, я не разозлюсь и не почувствую себя опозоренным… Ну что, по-шли танцевать?
Шепот соблазнителя. Мягкий, обволакивающий, прони-занный желанием, пахнущий виски и перечной мятой.
— Идемте, — сказал он.
Габриель взял ее за руку, и между ними проскочила зна-комая искра. Он мгновенно это почувствовал. Его чары во-зымели действие, хотя всего минуту назад она дрожала.
— Не стоит, профессор, — опустив глаза, сказала Джу¬лия.
— Я думал, сегодня мы просто Габриель и Джулианна.
— Вы ведь совсем не хотите танцевать со мной. Это вас выпитый «Лафройг» заставляет.
Габриель с трудом удержался от резкого ответа. Эта дев¬чонка умела нажимать на самые чувствительные его кноп¬ки, безошибочно угадывая, когда и на какую из них нажать.
— Один медленный танец — это все, о чем я прошу.
— А почему это вам вдруг захотелось танцевать с девст-венницей? — прошептала она, уперев глаза в бантики на своих туфлях.
Удар достиг цели. Габриель засопел. Сейчас любое ска¬занное невпопад слово могло все испортить.
— Я хочу танцевать не просто с девственницей, а с вами, Джулианна. Думаю, и вам будет спокойнее танцевать с тем, кто не станет приставать к вам во время танца и позволять себе разные вольности. К вашему сведению, этот клуб кишит сексуально агрессивными мужчинами.
Она недоверчиво посмотрела на него, но ничего не ска¬зала.
— Я пытаюсь сдерживать этих волков, — шепотом доба¬вил Габриель.
«Лев, пасущий волков, — подумала она. — Удобное за¬нятие».
Однако, похоже, сказано это было не в шутку, а на пол¬ном серьезе. Синие профессорские глаза буравили Джулию.
— Один танец со мной, и у них у всех отпадет желание приставать к вам. Нужно же как-то исправлять сложившую¬ся ситуацию. — Он слегка улыбнулся. — Если мне повезет, за все оставшееся время никто и взглянуть не посмеет в вашу сторону и мне не придется следить за вами во все глаза.
Джулии не понравились его слова, но возражать Она не стала. С возрастом люди меняются, и Габриель не исключе¬ние. На этом этапе его жизни он ведет себя так.
«Но ведь он не всегда вел себя так. Габриель, ты не пом¬нишь, что когда-то ты вел себя по- другому?»
— Под какую музыку мы будем танцевать?
Слегка обнимая Джулию за талию, он повел ее обратно в зал.
— Прошу вас, выбирайте что хотите. Как насчет «Найн инч нейлз»? У них есть потрясающая композиция «Closer». — Габриель широко улыбнулся, показывая, что шутит.
Однако Джулия смотрела не на него, а на пол, чтобы не споткнуться и не опозорить себя и профессора. Возможно, она бы вообще пропустила мимо ушей его упоминание о «Найн инч нейлз», но, услышав название песни, застыла, превратившись в статую. Габриель едва успел остановиться. Что у нее связано с этой песней? Да что бы ни было! Полу¬чалось, он делал сегодня все, чтобы ударить ее побольнее. Он шагнул вперед, повернулся, увидел ее встревоженное, искаженное лицо. Дернуло же его упомянуть эту идиотскую песню!
— Джулианна, ну посмотрите на меня. — (Она затаила дыхание.) — Пожалуйста.
Джулия подняла голову, глядя на него сквозь длинные ресницы. Она его боялась. Ей было плохо рядом с ним. Габ¬риелю стало не по себе.
— Простите меня. Это была дурацкая шутка. Еще раз простите. Я бы никогда не позволил себе танцевать с вами под такую музыку. Я далеко не безгрешен, но осознанным кощун-ством не занимаюсь. — (Джулия хлопала ресницами.) — Я се¬годня действительно вел себя как stronzo. Но я выберу мело¬дию, которая вам обязательно понравится.
Боясь, как бы Джулия не сбежала, он вместе с нею подо¬шел к будке диджея, сунул тому купюру и шепотом назвал песню. Диджей понимающе кивнул, улыбнулся Джулии и по¬лез искать нужный диск.
Габриель вывел ее на танцпол и притянул к себе, но не вплотную. У Джулии почему-то вспотели ее маленькие ладош¬ки. Габриель не придал этому значения. Он всерьез сожалел, что вообще поддержал затею Рейчел и привез их сюда. Джулия не оценила в нем храброго Беовульфа. Все его усилия давали противоположный результат. Теперь Джулия откровенно его ненавидит. Удивительно, что она еще не убежала отсюда. А ведь ему всего лишь хотелось оградить ее от хищных вол¬ков, предвкушавших легкую добычу.
«Ну что я сюсюкаюсь с нею? — вдруг подумал он. — Де¬лаю из нее ребенка. Кто она мне? Даже не подруга».
Потом ему вновь стало стыдно за свое навязчивое покро-вительство. И не только навязчивое. Неуклюжее. Оскорби-тельное. Какого черта он заговорил о ее девственности? За¬метил и заметил. Держи при себе. Да, Грейс так и не удалось сделать из него джентльмена.
Но ведь он умеет себя вести как джентльмен. И сейчас он это докажет. Габриель осторожно коснулся затылка Джулии.
— Успокойтесь, — прошептал он и, нагнувшись, совер¬шенно случайно дотронулся губами до ее щеки.
Теперь он прижал ее к себе. Соединение мужественности и женственности, силы и хрупкости. Пусть их тела сопри¬коснутся хотя бы через одежду. Габриель твердо решил по¬разить ее своим безупречным поведением.
Песня была мелодичная и совершенно незнакомая Джу- лии. Кое-что из испанских слов она понимала. Например, besame mucho в переводе означало «целуй меня как можно больше». Судя по аранжировке, вещь была латиноамерикан¬ская и, скорее всего, популярная где-нибудь в середине про¬шлого века. Мелодия неторопливо кружилась, и столь же нето¬ропливо Габриель кружил Джулию по танцплощадке. Можно было подумать, что он поклонник бальных танцев. Мелодия была очень романтическая. Пожалуй, даже чересчур роман¬тическая, и это заставило Джулию покраснеть.
«Однажды, Габриель, я целовала тебя помногу. Но ты за¬был. И неизвестно, вспомнил бы ты меня, если бы я поцело¬вала тебя сейчас…»
Джулия даже не успела задуматься над возможным отве¬том. Ей не давал покоя мизинец Габриеля, который сколь¬зил по ткани ее платья, то и дело оказываясь там, где под платьем находилась верхняя кромка ее мини-трусиков. Ее будоражило не столько само движение, сколько мысль, что Габриель это тоже почувствовал и все понял. От этой мысли
Джулию обдавало жаром. Она танцевала, вперившись гла¬зами в пуговицы его рубашки.
— Джулия, напрасно вы не смотрите мне в глаза. Вам так будет легче двигаться. Не мешайте своим ногам.
Габриель улыбался ей. Сколько лет она не видела этой широкой, искренней улыбки? Сердце Джулии затрепетало, и она улыбнулась в ответ, на мгновение забыв обо всех сво¬их защитных барьерах, но заглушить мысль о стрингах ей не удавалось.
— Странное дело, Джулия: мне почему-то знакомо ваше лицо. Вы уверены, что Рейчел никогда не знакомила нас? Я ведь несколько раз приезжал.
Глаза Джулии вспыхнули. Неужели вспомнит?
— Она нас не знакомила, но мы..
— Честное слово, у меня стойкое ощущение, что мы уже встречались, — сказал Габриель, недоуменно морща лоб.
— Вспоминайте, — прошептала она.
Все остальное говорили ее глаза. Нужно лишь повнима-тельнее в них заглянуть.
— Нет, иначе бы я помнил, — сказал он, качая головой. — Но вы мне напоминаете Беатриче с картины Холидея. У нас обоих есть репродукции с его картины. Забавно, правда?
Ну что за идиот? Ему хватило проницательности распо¬знать в ней девственницу, а сейчас… Или проницательность у мужчин включается лишь временно и избирательно? Габри¬ель даже не заметил, как
