Пытаясь найти более или менее удобную позу для сна, Габриель сунул руку под подушку и наткнулся на что-то, на поминающее открытку. Он извлек бумажку и попытался рас смотреть ее в лунном свете, который пробивался сквозь за навеску. Габриель обомлел: это была его старая фотография времен учебы в Принстоне. Он в форме университетского гребного клуба, в котором тогда занимался.
«Откуда у Джулии этот снимок? И как давно она хранит его?» Габриель осторожно засунул снимок обратно под по¬душку. Конечно же, неожиданная находка удивила его. Но было и другое чувство: что-то сродни надежде.
Габриель никогда не был любителем романтичных отно¬шений. Но в эту ночь ему очень хотелось романтики. И тогда Габриель повернулся на бок, обнял Джулию и зарылся носом в ее волосы, изумительно пахнущие ванилью.
––-
Джулия проснулась около трех часов ночи. Окружающее пространство пахло Габриелем. Его сильная рука обнима ла ее за талию, а его грудь упиралась ей в спину. Габриель
гоже шевельнулся, но по ровному дыханию она поняла: он спит.
В темноте Джулия смотрела на спящего Габриеля. Сколь¬ко лет она ждала этого момента, сколько лет мечтала про¬снуться в его объятиях. Джулия осторожно перевернулась на спину. С закрытыми глазами и спокойным лицом Габриель выглядел намного моложе. Почти мальчишка. Нежный па¬рень с каштановыми волосами, чьи пухлые розовые губы улыбались во сне. Зрелище было настолько завораживаю-щим, что Джулия шумно вздохнула.
Габриель проснулся и не сразу вспомнил, где он и с кем. А вспомнив, не мог отказать себе в удовольствии поцеловать Джулию.
— Не спится? — шепотом спросил он.
— Я не ожидала, что ты по-прежнему здесь.
— Ты внезапно уснула, а я не мог уйти, не попрощав¬шись с тобой.
— Я сейчас проснулась и подумала, что вижу сон во сне… Габриель, я смотрела на тебя. Ты такой красивый, — при¬зналась Джулия.
— Природа жестока. Падшие ангелы сохраняют свою красоту, но только внешнюю. Внутри я уродлив.
Джулия порывисто поцеловала его:
— Неправда! Тот, кто уродлив внутри, не стал бы поку¬пать мне дорогую итальянскую сумку и делать это втайне.
— И давно ты догадалась? — удивился Габриель.
— Рейчел сказала.
— А когда ты узнала, от кого сумка, она тебе понрави¬лась больше или меньше?
— По-всякому было.
— Я заметил, что ты больше не носишь ее, — прошептал Габриель, откидывая ей волосы со лба.
— Обещаю, что буду ее носить.
Габриель усмехнулся и слегка потерся носом о ее нос.
— Джулианна, в семнадцать ты была просто-милой де- ночкой. А сейчас ты завораживающе красива.
— В темноте все красивы, — отозвалась Джулия.
— Не все. Можешь мне верить. — Габриель поцеловал ее, но тут же отстранился, мысленно приказав себе остано¬виться.
Джулия положила голову ему на грудь и закрыла глаза. Она просто слушала глухие удары его сердца и пила энергию, пульсирующую между ними.
— Знаешь, о чем я сейчас подумал? Самые честные от веты я получаю от тебя, когда мы лежим в одной постели.
Джулия покраснела, и хотя в темноте этого было не вид но, Габриель догадался.
— Как ты думаешь, почему? — усмехаясь, продолжал до пытываться он.
— В постели ты со мною… нежен. Я чувствую себя.., в безопасности.
— Уж не знаю, насколько тебе безопасно со мной в по¬стели, но обещаю: я постараюсь быть нежным с тобой все гда. Особенно в постели.
Джулия крепко обняла его и кивнула, словно понимала все нюансы услышанного. Нет, откуда ей понять? Все нюан сы понимал только сам Габриель.
— Ты собираешься домой на День благодарения?
— Да. Надо будет позвонить отцу, обрадовать его.
— Я обещал Ричарду приехать. А ты не против, если мы. полетим вместе?
— С удовольствием.
— Отлично. — Габриель потер веки, потом вздохнул. — Тяжело мне там будет.
— Не люблю День благодарения, — призналась Джу лия. — А вот Грейс умела придавать ему особый смысл.
— А что, в вашей семье он не был радостным?
— Мы почти никогда не праздновали День благодаре ния.
— Почему? — удивился Габриель.
— Готовка всегда лежала на мне, поскольку мать редко бывала трезвой. Как-то в День благодарения я решила при готовить что-нибудь вкусненькое… — Джулия покачала го ловой.
— Тогда что-то случилось? — осторожно спросил Габ¬риель, обнимая ее.
— Случилось. Даже вспоминать не хочется. — Джулия попыталась отвернуться, но Габриель крепко держал ее.
— Знаю, не обо всем легко рассказывать. Но прошу те¬бя: расскажи. Мне это поможет тебя понять.
Возможно, днем она не стала бы об этом рассказывать.
Но ночью о подобных вещах говорить легче. Джулия подда¬лась не столько самой просьбе, сколько интонации его го¬лоса.
— Сейчас я понимаю: мне в тот день лучше было бы уйти и не мешать материнской попойке с ее очередным дружком. Но тогда мне искренне хотелось приготовить праздничный обед. Я решила, что сделаю фаршированную курицу, пече¬ний картофель с сырной начинкой и овощной салат.
— Уверен, все было просто пальчики оближешь, — сказал Габриель.
— Не знаю…
— Почему?
— Не получилось.
— Джулианна, что тогда произошло? — Габриель вновь повернул ее к себе.
— Кухонного стола у нас не было. Я накрыла стол в го-
стиной. На троих… Какая же я была дура! Я же с самого на¬чала чувствовала, что им не нравится моя затея 6 готовкой… Когда я шла из кухни с полным подносом, мамин дружок подставил мне ножку.
— Нарочно?
— Да. Он видел, что я иду.
Габриель дернулся. Его пальцы сжались в кулаки.
— Я упала. Тарелки разбились. Все разлетелось в разные стороны.
— Ты сильно ушиблась?
— Уже не помню, — глухим, холодным голором ответи¬ла Джулия.
— Мать тебе помогла?
Джулия покачала головой. Габриель тихо зарычал.
— Они оба хохотали, словно это было телевизионное шоу. Представляешь, я ползаю по полу, реву от бессилия, все лицо в подливе. Один кусок курицы улетел в дальний ко нец комнаты… Если бы ты меня тогда видел, тебя бы удар хватил.
Габриель едва удержался, чтобы со всей силы не стук нуть кулаком в стену.
— Нет, Джулианна. Меня бы не хватил удар. Но дружок твоей матери получил бы за все.
