тяжелыми шторами на окнах. Я не хожу к ней в комнату. Мама предлагала мне спать с ней, но я боюсь крыс. Они скребутся каждую ночь под полом. А еще больше я боюсь маминого шкафа. Шкаф стоит на входе в комнату. Он большой, до самого потолка. Я называю его «шкаф, в который нельзя смотреть». Там лежат кости птичек, скелеты разных мелких животных. Мама говорит, что ей жалко выкидывать все это добро. Оно напоминает ей молодость и папу.
— Мама! — снова позвала я. И вспомнила, что не поздоровалась с Княжной. Я побежала обратно на второй этаж, заскочила в свою комнату и подошла к картинке, приклеенной рядом с моей подушкой. Картинка вырезана из журнала. На ней — красивая женщина в красном платье. Она стоит на кровати, прижавшись к стене. Вся ее комната в воде, и крысы бегают по ее кровати. Мне не нравится ее фамилия. И я зову ее просто Княжной.
Я провела рукой по ее лицу.
— Доброе утро, Княжна! — прошептала я, и мне почему-то стало грустно.
Я каждое утро здороваюсь с Княжной. А мама — с Бронькой. А попугай молчит, значит, маме теперь будет не с кем разговаривать.
Я выглянула на улицу. Клетка была пустой. А дверца распахнула настежь.
— Алена! — раздался мамин голос. — Спускайся вниз, детка!
Я гладила Карну, а мама сонно сидела на кровати и теребила свои светлые волосы. Волосы у мамы, как солнышко, желтые и блестящие. Она похожа на одуванчик.
— Как тебе кажется, сегодня будет так же жарко, как вчера?
— И как всю неделю, — кивнула я. Нужно сказать ей про попугая.
— Тогда нужно полить сад, Аленушка. Пока солнце не выглянуло.
Я вскочила на ноги, собаки зашевелились и тоже попрыгали на пол.
— Мама, давай заведем котенка?
Мама удивленно посмотрела на меня, развела руками.
— Тебе не хватает животных в этом доме?
Я пожала плечами и умоляюще показала на пол.
— У нас крысы!
— И что? Я их не слышу… Лесси так храпит, что крысы разбегаются по соседям. Лучше еще одну собаку завести.
Мама улыбнулась, накинула халат — было видно, что сегодня ей лень заниматься собой.
Сначала мы покормили жаб — они живут у нас в бочке в ванне. Папа привез их из Вьетнама. Мама любит жаб и считает, что они приносят в дом деньги. Что, если бы не жабы, папе бы платили меньше. И маме пришлось бы работать. А меня бы отдали в жуткую школу.
Затем мы нарезали овощей, нарвали травы, положили их в тарелку и понесли к кустам смородины. Старая смородина от жары попадала на землю. Собаки давили ее, и вся тропинка от кустов у бани до крыльца была черная от смородины.
Мама протягивала шланг и пыталась включить воду, а затем направить струю на кусты и на яблоню одновременно. А я осторожно открыла дверцу загона. У бани, которую никто никогда не использовал, стоял огромный загон-сетка. Здесь жили две ящерицы из Таджикистана и три черепахи из Лаоса.
Я осторожно закрыла за собой дверцу, пытаясь не наступить на сонных черепах. Поставила тарелку с овощами на пол и оглянулась. Ящерицы — опасные животные. Они любят ползать по стенам и иногда падать на голову. А они — тяжелые и толстые.
Точнее, толстыми они были, когда папа привез их из Лаоса. Мне и маме было их очень жалко. Мама долго кричала, что папа снова уедет, а ей придется все лето кормить их в одиночку. Но потом папа что-то тихо сказал ей на ухо, и мама стала кормить ящериц и черепах.
Итак, я не увидела ящериц. Ни одной.
Мама бросила шланг на землю и посмотрела на меня.
Почему-то я удивилась ее взгляду. Она смотрела сквозь меня.
Наверное, она поняла, что папины ящерицы сбежали. Я никак не могла взять в толк, как им это удалось. С другой стороны, на это они и ящерицы, чтобы просачиваться сквозь сетку. К тому же они теперь были не такими толстыми, как в первые дни приезда.
Я подумала, что ящерицы решили убежать на родину. И теперь они умрут в лесу.
— Ай! Бронька!
Мама заметила пустую клетку. Теперь ей нельзя говорить про ящериц, иначе она совсем расстроится.
— Алена! Вылезай, иди сюда! Смотри!
Мама выглядела очень уставшей, хотя было раннее утро. Иногда мама напоминает мне наш пруд у дороги. Там много густых елей, прозрачная вода и спутанные водоросли на дне. Пруд мелкий, но очень красивый. А еще теплый.
— Нет, я так больше не могу…. — Она, забыв про шланг с водой, ушла в дом. А я решила во что бы то ни было найти ящериц.
Сначала я обошла вокруг весь дом. А вдруг они греются на солнышке? Но на крыльце лежала только Карна и довольно почесывалась. И тут я поняла, что нужно спешить. Борзые — охотники. Они могу сожрать ящериц. И тогда папа на меня рассердится. А еще он рассердится на маминых собак. А затем на маму.
Это была ужасная мысль. О том, что папа мог на нас рассердиться. И наша с ним жизнь зависит от ящериц.
Папа всегда мне говорил, что с животными можно разговаривать. И что животные могут отвечать. И они мне отвечают. Я вернулась к черепахам, присела на корточки и внимательно посмотрела в глаза одной из них.
— Привет, — прошептала я.
Черепаха медленно повернула голову и приоткрыла рот.
— Мама ушла, мне нужно найти ящериц. Вы не знаете, куда они могут уйти?
Черепаха задумчиво поползла ко мне. Остановилась.
— В лес?
Черепаха наклонила голову и наступила на листок капусты, который мы нарезали с мамой утром.
— Так куда же? — взмолилась я.
И черепаха показала на соседский забор.
Мама распечатала объявления. В них говорилось о пропаже Броньки. И ушла развешивать их на чужие дачи.
Я же забралась к ней в шкаф и достала самый любимый мамин костюм. Точнее, не весь костюм, а только его верх. Для моего роста — как раз как короткое платье. Его рукава мне до локтей. Я посмотрела на себя в большое мамино зеркало. Бисер на этой накидке мне к лицу. Хотя…
У меня самое обычное лицо на свете. Веснушки и коричневые волосы. Я вообще вся какая-то коричневая. И волосы, и веснушки, и глаза. Только кожа белая. Но если поставить всех девочек с дач в один ряд — меня среди них никогда никто не найдет. Я просто сольюсь с остальными.
На голову я положила венок со свисающими с него травами. Особенно много я нарвала крапивы. Мне нужно было слиться с зеленью. Так, чтобы ящерицы меня не испугались. И чтобы Сосед меня не увидел на своем участке.
Я снова взглянула на себя в зеркало и почувствовала себя страшно загадочной. Не удержалась и надела мамино зеленое ожерелье. Написала сообщение на листке бумаги: «Ушла искать Броню. Не волнуйся. Скоро вернусь». Потом подумала немного и дописала: «А еще исчезли ящерицы. Их я тоже буду искать».
Я вышла из дома как на тропу войны.
Для начала я обошла весь забор, поросший вьюном. Снизу доверху. Наш участок находится на холме. Весь участок зарос лесом — это дача папиного папы, которого я никогда не видела. Он умер до моего рождения. Еще раньше моей бабушки. Он тоже был ученым-зоологом. А у мамы есть в городе квартира. Но
