мы там никогда не жили. Потому что папа и мама решили, что мое раннее домашнее обучение пойдет мне на пользу.
Наверное, они правы. Я умнее всех сверстников, которых я встречала. И в свои восемь лет я знаю два языка.
Я дошла до угла забора, оглянулась вокруг и полезла на него.
На даче у страшного Соседа не оказалось страшной собаки, о которой он писал на стене забора. И правда, я никогда не слышала лая.
Я по земле пробралась к кустику смородины, пробежала к облепихе и застыла там. Соседский дом хранил молчание. Я провела рукой по лбу и затаила дыхание. Дверь в доме хлопнула, и я услышала мамин голос.
— Спасибо огромное! Вы не представляете себе, как я вам благодарна!
— Простите, что мы не познакомились раньше, как-то недосуг было. Вы же знаете, что в больших городах не принято знакомиться с соседями.
— Как вам удалось его поймать?
— О, попугай просто сидел на ветке, Альгис пытался его поймать, но тот ему чуть не откусил палец…
— О господи! Какой ужас, да, Броня очень нервный, он никогда не улетал дальше комнаты в доме! Простите моего попугая!
— Не нервничайте, у Альгиса остался кусочек пальца, мы накинули на дерево сетку, теперь попугай не улетит.
Я услышала нервный смех мамы. Броня тоже засмеялся, как закаркал. Звучало жутко.
Пока мама и Сосед громко разговаривали и смеялись, я тихо позвала ящериц. Мне казалось, что они должны услышать, как мне плохо. Они должны понять, как папе будет плохо, когда он приедет. Они должны вернуться.
И тут я увидела, что к облепихе идет Альгис. Альгис — сын Соседа. И этим все сказано. Ему уже девять. Я грохнулась в траву, перекатилась по земле к кустам крыжовника, подняла камень и бросила его в забор. Я чувствовала себя настоящим шпионом.
Альгис посмотрел в мою сторону, хмыкнул и повернул к забору.
А я побежала в противоположную сторону сада к сливе. Не удержалась, сорвала несколько ягод и съела их. На нашем участке нет слив. На нашем участке вообще ничего не растет. Мама совершенно не умеет ухаживать за растениями. Она любит только собак. И папу.
Альгис скрылся за домом, и я наконец-то спокойно оглянулась.
Вдоль забора стояли скамеечки и спортивный уголок. За забором возвышался лес. Грядок не было. У Соседа была такая же заросшая лесом и кустами дача, как у нас с мамой. Неподалеку я заметила небольшой искусственный пруд. Ящерицы могут быть там. Я подошла туда, заглянула под траву. И вдруг меня кто-то толкнул так, что я упала в воду.
Из воды выбираться было страшно. Из воды я видела, кто это сделал. Это был Альгис.
Он сидел на корточках у воды и улыбался.
Меня поймали. Меня опозорили. Надо выбираться отсюда.
Мокрая трава прилипла к лицу. Я пыталась выбраться на берег, а Альгис внимательно смотрел, как я цепляюсь на водоросли.
— Твое лицо мне знакомо, — сказал он и протянул руку.
Нет уж. Сама выберусь.
— Ты откуда? Ты местная?
Я помотала головой и показала на лес.
— Ты в лесу живешь? Маугли, что ли? Говорить можешь?
Вот дурак.
— Я… в Камбодже живу. С папой.
— А… — сказал Альгис и посмотрел на дом. — Пап!
— Не кричи! — Сейчас с Соседом придет мама, и мне конец. Она расскажет об этом всем своим подругам. Те разнесут эту новость по всем своим подругам… А когда приедет папа, он подумает, что его дочка сошла с ума. — Ты не видел здесь ящериц?
— Не-е… — усмехнулся Альгис. — Я видел только попугая. Он мне чуть палец не откусил. Во!
Альгис снова протянул мне свою руку и показал палец в пластыре.
Я вежливо улыбнулась.
Надо убегать.
И я побежала к лесу. Но у меня ничего не вышло. Альгис схватил меня за плечи и больно развернул к себе.
— Не… Так не пойдет. Сначала я покажу тебя папе. И дам полотенце. А то увидят пацаны такое чучело мокрое в моем доме, и все… Придется школу менять!
И он повел меня в дом. Мама с Соседом куда-то ушли. С дороги доносилось ворчание Броньки.
Если у нас дом деревянный и старый, то у Альгиса — кирпичный и совсем новый. Во дворе вода бьется из земли и поливает короткую траву. Дом большой, хотя в нем всего два этажа, поэтому из-за деревьев его не видно с дороги.
Альгис кинул мне большое полотенце. На стене в гостиной висело много оружия. Винтовки, карабины, револьверы… Может быть, что-то еще висело, но я в оружии не разбираюсь. Папа говорит, что люди, у которых есть оружие, плохие. Потому что они ездят в лес и убивают животных.
А Сосед еще хуже, чем я думала.
В дверь постучались. В гостиную вошли два мальчика того же возраста, что и Альгис. Я думала, они будут надо мной смеяться. Альгис тоже напрягся. Он сидел напротив меня на деревянном стуле. Я сушила полотенцем волосы, вытаскивая из них траву.
Но мальчишки не смеялись. Они сели на диван и посмотрели на Альгиса.
— Что у вас?
— Можно мы снова у тебя переночуем?
Альгис пожал плечами.
— Думаю, отец будет не против. А что у вас случилось?
И тут они сказали что-то странное. Они будут ночевать у Альгиса потому, что их «папа пьет и бьет ногами холодильник».
Я подумала, что лучше, если папа далеко. Наверное, это ужасно, когда он близко и бьет ногами холодильник.
Я почему-то вспомнила, как год назад папа вернулся из поездки больной, с поломанной ногой. Он месяц лежал в городе. В больнице. Мама говорила, что это какая-то странная восточная болезнь. И ее не могут опознать. Но он выздоровел. А потом снова уехал в горы. Или в степь. Там, где чистый воздух и нет людей. Зато есть животные. Папа занимается разными змеями, ящерицами, черепахами и их поведением. Он написал по ним докторскую.
— А я папу уже год не видела, — вдруг сказала я.
Мальчики и Альгис обратили на меня внимание.
— Он остался в Камбодже. И не хочет возвращаться ко мне.
Мне казалось, что мальчикам стало немного легче. Я поджала ноги и укуталась в полотенце. Дом Соседа теперь не казался таким уж страшным. А Альгис был не таким уж дураком. Хотя, наверное, он пишет с трудом. И делает много ошибок.
— А ты тоже жила в Камбодже? — спросил один из мальчиков.
— Нет, я была однажды в Киргизии. И в Лаосе. Но я этого не помню. Это было давно. Когда мама еще меня ждала.
— Ты родилась в Лаосе?
— Нет, здесь. Но папа остался в Лаосе, и меня родили без него.
Мне почему-то хотелось, чтобы Альгис меня пожалел. Но вместо этого он спросил:
— Так это был твой попугай?
— Нет, это мамин попугай. Она с ним разговаривает, — ответила я и вздохнула.
