— Все понял.
— Тогда по коням.
Гибсон забрался в кузов, проверил, как стоит машина — если колеса заблокированы хреново, то при резком торможении она его просто размажет. На всякий случай — он поставил бочку, чтобы она служила чем-то вроде ограничителя движения и заодно предохраняла от пуль с фланга. Защита так себе — но если бронебойно-зажигательными садить не будут — вполне себе и сойдет. И все равно — оттого что машина сзади стоит — это действует на нервы…
Машина двинулась с места с резким рывком — и тут же остановилась — сержант спиной ощутил, как качнулся Диско. Черт бы все побрал, кажется, журналист наврал, что умеет водить такие машины. Но из крупнокалиберного пулемета — он тем более стрелять не умеет…
— Проверка связи — второй.
— У меня все окей.
— А у меня нет! — рявкнул сержант — следующий раз давай поаккуратнее.
— Извини…
— Нахрен мне твои извинения! Заводи и вытаскивай нас отсюда!
Машина завелась — и следующий раз тронулась хоть и с рывком — но тронулась, чтобы через двадцать метров затормозить у ворот в заборе.
— Я выхожу! — раздался голос второй.
— Первый, прикрываю.
Сержант держали наготове свой автомат с глушителем — это если проблемы будут… средней степени тяжести. Если что — у него два автомата, пулемет и еще крупнокалиберный, хотя он с ним до конца не разобрался. Русский, кажется. Но если припрет — не до разбирательства будет: навел и огонь. Пулеметы, да и вообще любое другое оружие делают интуитивно понятным, чтобы любой, что солдат — призывник, что мобилизованный гражданин — могли быстро разобраться, что к чему и попытаться продать свою жизнь задорого…
Воротины начали раздвигаться — без скрипа, заметил сержант, кто-то за этим местом ухаживает…
И он увидел дорогу…
Точнее не дорогу — просто прикатанную колею, ведущую по сухой, выжженной солнцем, почти каменной земле. Дальше — были какие-то дома, автомобили, дорога вела к ним…
— Второй, доклад.
— Что, сэр?
— Не говори так громко. Видишь вооруженных людей? Любого противника?
— Нет. Никого.
— Отлично. Как проедем — закрой дверь.
Мерседес снова с рывком подался вперед — и сержант увидел, куда они попали…
Место это было странным — и почему-то сержант сразу понял, что это, скорее всего, не Ирак. Дело в том, что в Ираке во времена Саддама было развернуто серьезное жилищное строительство, строили из бетона, уродливо, но надежно, на долгий срок. И дороги… до девяносто первого года в Ираке были просто превосходные дороги, затрачивались огромные силы на то, чтобы покрыть страну сетью превосходных бетонных дорог. А тут — не было ни дорог, ничего, дома строились из глины и с высокими дувалами, выше самого дома, который тоже делался из глины. Совсем рядом была мечеть, на горизонте, затянутые голубоватой дымкой виднелись горы. Не слишком высокие — но горы, буро-желтого цвета. Это мог быть, конечно, и Иран, как раз центральный или провинции, ближе к северу — но в иранских населенных пунктах есть хоть разбитые в хлам, но дороги. А тут — дороги не было, просто укатанная колея между домами…
Ливия? Там пустыня и нет гор.
Йемен… черт, Йемен…
Сержант понял, куда они попали. Йемен, скорее всего какая-то из мятежных провинций. Двадцать три миллиона человек, шестьдесят миллионов стволов. До чертовой матери экстремистов, с которыми никто не боролся с тех пор, как отсюда ушли русские, активно действует Аль-Каида Арабского полуострова, в горах у них — тренировочные центры и до черта боевиков. Власти в стране как таковой нет, президент ранен при обстреле мечети ракетами Град и находится в Саудовской Аравии в госпитале, военное присутствие США ограничивается Аденом да несколькими группами спецназа в горах, которые наводят на цель дроны[51] и самолеты палубной авиации. Пока они доберутся до этого хренова Адена — их десять раз продырявят, тут автоматы даже у детей. И все, абсолютно все до последнего человека — их ненавидят.
Вот это влипли…
Но двигаться надо — точно на юг. Порт Аден — самая южная точка в этом регионе. На юг и только на юг.
Мерседес снова тронулся…
Обуреваемый самыми мрачными предчувствиями — сержант встал за крупнокалиберный пулемет. Это было что-то вроде советского НСВ — но немного другое, и разбираться с этим было некогда. На коробке он прочитал дату выпуска — 2009 год и номер, в номере были написанные латиницей буквы. Либо Сербия, либо, кажется, Болгария. Может быть, что и Польша, хотя они, возможно, уже не выпускают. Пулемет казался не настоящим НСВ — а НСВТ, танковым вариантом, но переделанным под пехотный, причем в заводских условиях[52]. Но это был настоящий крупнокалиберный пулемет, с виду исправный, даже с оптическим прицелом — и пуля из него могла прошибить дувал, машину и все что угодно. Это все, что его интересовало на данный момент, и это все, что ему было нужно.
Дома приближались…
Людей было немного, не так как в Пакистане — но было много детей, как и везде, где им в последнее время пришлось воевать. Вырастут — и возьмут в руки автомат, тоже пойдут убивать. Дети игрались около домов с какими-то палками, у многих на головах были черные и зеленые повязки, как у взрослых — но без шахады. Каждый из них — готовый моджахед, мать твою…
Дети не обратили на них особого внимания — хотя у сержанта все сжалось внутри: один выстрел и на них кинется весь кишлак. Дорога шла между домов, он видел машины — старые внедорожники и пикапы, но попадались и новые, китайские. Грузовые машины — но он видел всего один самосвал и одну бортовую — тоже обе китайские. Женщины — идут по улице, все в глухих чадрах. На машину не обращают внимания.
Очень плохо, что у них в кузове новенький внедорожник — и прикрыть было нечем. Лакомый кусок… хотя крупнокалиберный пулемет явно отнимает охоту произвести перераспределение собственности. Не из гранатомета же бить.
Все решилось на самой окраине кишлака — где уже была видна уходящая на юг дорога. Белый пикап Мицубиси вывернул от крайнего дувала, перекрывая проход — в кузове были люди. Пять человек и две ракетные установки РПГ.
Сержант не раздумывал долго. Автомат был у него под рукой — он открыл огонь частыми, короткими очередями, сбивая боевиков, одного за другим. Глушитель давил звуки выстрелов, боевики падали, не успев ничего сделать, пули барабанили по кабине пикапа. Мерседес встал — расстрелянная машина и лежащие люди загораживали проход.
— Пошел, твою мать! — отстреляв магазин, сержант дважды шарахнул кулаком по крыше кабины…
Чамберс опомнился — взревел мотор, и бампер Мерседеса с хрустом врезался в расстрелянный пикап, отталкивая его с дороги. Они протащили его какое-то время, потом Чамберс догадался чуть вильнуть в сторону — и пикап отбросило в сторону, влево. Путь был свободен…
— Быстрее! Уходим!
Мерседес пошел вперед, разгоняясь… только бы не мины, мать их… хотя какие мины, колея, люди ездят. Подхватив пулемет, сержант полез на капот Лендровера — чтобы устроиться на нем и отстреливаться от тех, кто пойдет за ними в погоню…
Плюхнулся, опер сошки о крышу машины… но погони не было…
— Спереди!!! — плеснулся в наушниках панический крик Чамберса.
