было знакомым. Дефендер его явно заинтересовал. Потом он увидел Гида и широко улыбнулся.
– Помню, помню! – Улыбающийся таможенник шагнул навстречу и широко развел руки, будто собираясь обнять старого друга. Но, как только удивленный Гид двинулся в его сторону, таможенник резко опустил руки и строго сказал:
– Нет, не помню!
Гид в недоумении остановился.
– Машину помню. Рыбу помню. Тебя помню, но плохо. Как зовут, не помню вообще, – то ли ему, то ли сам себе говорил таможенник.
– Вы Тучин?
– Типа того.
– Семеныч сказал…
– Семеныч? Ну, пошли в кабинет.
Таможенник развернулся, и Гид пошел за ним.
– А я сначала джип увидел и думаю, может, еще один фокусник объявился. У меня тут был. Возил сигареты в двойном бензобаке. Ни рентгеном, ни щупом его. Пока не приехал пустым. Без дров. Перебрал накануне и забыл загрузиться. Хрен с ними, говорит. С дровами-то. Не главное. Разобрали машину. Нет ничего. Думали уже собирать, да сломали что-то. Ну, отступать поздно, распилили. Совсем. Нашли.
– А если б не нашли? – вырвалось у Гида.
Тучин остановился и внимательно посмотрел на собеседника.
– Пилили бы дальше? – предположил Гид.
– Приятно говорить с умным человеком.
Они вошли в кабинет.
– Ну, выкладывай, – сказал таможенник, устроившись в перебинтованном синей изолентой старом кожаном кресле. Гиду он показал на привинченное к полу прожженное сигаретой камазовское сиденье.
Гид достал паспорт Лорда и объяснил, что он здесь по поводу штампа, по просьбе Семеныча. Тучин постучал пальцами по деревянному столу, который, судя по корявым надписям и множественным ножевым ранениям, до этого служил какому-то шалопаю школьного возраста.
– Во-первых, «Стой, кто идет!» – это пограничники, не наше ведомство.
Таможенник почесал затылок и выжидательно посмотрел на Гида. Тот молчал.
Неожиданно в дверь постучали.
– Открыто! – крикнул Тучин.
В дверь просунулась голова молодого парнишки.
– Чего тебе? Только быстро!
– Иван Ильич! Я наркокурьера вычислил!
– Ну, заходи.
Парнишка вошел и, к удивлению Гида, оказался тоже таможенником.
– Он мне сразу подозрительно не понравился. А потом я их разговор случайно подслушал. Он ему и говорит: «У меня дури под капотом – немерено!»
Парнишка замолчал.
– Ну? – спросил Тучин.
– Все, – ответил юный таможенник.
– Молодец! Иди, работай.
Дверь закрылась.
– Вишь, кого академия готовит. Пинкертоны хреновы!
– Зато бдительный, – сказал Гид.
– Да-а-а! Так, на чем мы остановились? А! Паспорт… – продолжал Тучин. – Видишь ли, все это не так просто.
– Мое дело передать, – произнес Гид с напускным равнодушием.
– Ладно, давай сюда. Но с Кэпа – рейс. В Медвежьегорск на охоту. С тебя – машина. А с англичанина… Да что с него возьмешь?
Тучин полистал хрустящие страницы и спрятал паспорт во внутренний карман.
– Теперь запоминай. Он сюда приехал на лесовозе из Финляндии. Автостопом. Водителя не знает. Машину не помнит. Если что, у меня человек десять подтвердят, что видели, как он из кабины вылезал и еще грохнулся. Как оказался в Финляндии – мне не важно. Напился, самолет перепутал. И смотри, чтобы он здесь ни во что не влип.
– Ладно.
– Позвони мне через недельку.
– Как через недельку? – расстроился Гид.
– Можешь сейчас забрать. – Тучин протянул паспорт обратно.
– Я просто хотел спросить, нельзя ли быстрее.
– Нельзя, – отрезал таможенник. – Во-первых, штампы не я ставлю, во-вторых, им все проверить надо.
По дороге из Остолоповки Лорд попросил Гида заехать в какой-нибудь магазин. Они остановились возле фанерного сооружения с выцветшей вывеской «Сельмаг». Открытую настежь дверь удерживал от самопроизвольных движений щетинистый деревянный ящик, служащий по совместительству урной. Рядом с ящиком на корточках сидел щуплый загорелый старичок в ватнике и потрепанной фуражке с надписью «Речфлот». Из верхней части его косматой бороды торчала дымящаяся беломорина. Лорд в первый момент, заметив необычный для России цвет кожи, принял его за негра.
Увидев выпрыгнувшего из Дефендера англичанина, туземец так удивился, что папироса выпала из его беззубого рта и, выпустив несколько тусклых искр, покатилась по пыльной земле. Старичок быстрым движением поймал окурок, воткнул его на место и, выпустив струйку сизого дыма, уставился на Лорда. Стив, в свою очередь, поймав обращенный на него любопытствующий взгляд, улыбнулся и кивнул. Старичок, решив, что эта обычная для европейца реакция имеет более глубокий смысл, великодушно подвинулся, не вставая с корточек, и освободил место между собой и ящиком. Жестом он предложил Лорду сесть. Стив, стараясь не показывать брезгливости, с выражением крайней благодарности на лице прижал руку к груди и жестом отказался от почетного места. Туземец бросил на бестолкового иностранца снисходительный взгляд и подвинулся обратно.
Гид и Лорд зашли в магазин. За прилавком стояла дородная краснощекая барышня в цветастом платье и кружевном переднике, на несколько размеров не дотягивающем до ее обильных форм. Слишком короткий поясок передника не оставлял места для узла, а потому был стянут французской булавкой и все равно глубоко врезался в пышные бока продавщицы, обозначая необъятную талию.
Барышня одновременно разговаривала с тремя покупательницами, которые малозаметными движениями бедер пытались оттолкнуть друг друга от прилавка и занять место ближе к кассе. Больше посетителей в магазине не было. Увидев вошедших мужчин, женщины ненадолго забыли про боевые действия. Две из них начали с беззаботным видом приводить в порядок свои прически, но третья, воспользовавшись моментом, неожиданно для них шагнула и заняла стратегически важную позицию. Борьба возобновилась, и Лорд невольно отметил, что тактическое мастерство покупательниц достойно чемпионата Японии по сумо.
Продавщица, эротично покачивая крупногабаритным бюстом, перешла в начало прилавка ближе к новым покупателям и мечтательно подняла взгляд к полке с самыми дорогими товарами – импортными крепкими напитками, представленными водкой «Абсолют» и бренди «Наполеон», на ценнике которого было начертано «Коняк франц непаленый».
Лорд с удивлением разглядывал ассортимент расставленных на длинных полках товаров: хлеб, рыбные консервы, серые макароны, развесные шоколадные конфеты, лампочки, гвозди, снова рыбные консервы, сигареты, шлепанцы, шампунь «Head & Shoulders». Завершали композицию лежащий на полу топор, пластмассовая швабра, испачканная землей лопата и кладбищенский венок с искусственными цветами. На вплетенной в цветы черной ленте красовалась золотистая надпись «Воркутинская фабрика товаров повседневного спроса».
