ничего не знает. Вообще, очень странная история… Мощный экстрасенс с отрицательной энергетикой. Говорят, такие, как она, рождаются раз в пятьсот лет. И ее рождение предсказано в одной старой книге. Там так и сказано: «Придет девственница в венке и рассудит грешных». Ужас. У нее с Урбаном мистическая связь на астральном уровне.
Я была рада, что они не смотрят на мое лицо. Оно горело, а уши вообще пылали, как будто кто-то их хорошенько надрал. Мистическая связь, как же!
– Капитан Астахов? – повторила Регина. –
Видимо, легендарный капитан Алексеев, ныне покойный, был единственным капитаном среди ее знакомых. Остальные как минимум полковники. Но я неверно истолковала интонацию Регины. Оказывается, она знает Колю Астахова, но в качестве старшего лейтенанта. «Капитан Астахов» стал для Регины новостью.
– Знаю, – сказала она. – Он занимался убийством Лидочки Роговой. Ничего, дельный оперативник, но… – она замялась. – …какой-то въедливый, невоспитанный, выворачивает тебя наизнанку и не верит ни единому твоему слову. Абсолютно без шарма. Не то что покойный капитан Алексеев. Мало осталось настоящих мужчин в наше время.
Регина шумно вздохнула и смахнула невидимую слезу. После чего разлила остатки виски по стаканам, и мы выпили за настоящих женщин, которых все больше и больше на фоне острой нехватки настоящих мужиков. И отправились смотреть зимние коллекции.
Регинины модели были действительно хороши. Я примерила несколько костюмов и вертела в руках один, который мне страшно понравился. Модель «Осенний вальс». Хотя, мне показалось, это скорее танго, чем вальс. Бежевый, приятного теплого оттенка – короткий жакет с круглым наивным воротником из пастельной норки, на трех пуговицах, обтянутых кожей в тон меху, и длинная узкая юбка с глубокой шлицей сзади. Ничего лишнего, одна простота и благородство. Регина рявкала на персонал, отдавая приказы принести то одно, то другое. Лариса рассказывала об Испании.
Под занавес, когда мы уже собрались уходить и Регина презентовала Ларисе лиловый шелковый шарфик – подарок фирмы за купленные два костюма, три блузки и платье, Лариса спросила:
– А вы, Ксения? Неужели ничего не выбрали?
Я сказала, что мне понравился «Осенний вальс», но как-то нет настроения…
– Лучшая модель сезона, – закатила глаза Регина. – Вы же знаете, мой дизайнер Игорек Нгелу-Икеара… Он провел два месяца в Париже, привез шикарные эскизы. «Осенний вальс» – его любимая модель, он говорит, самая женственная из всей коллекции… Бери, не прогадаешь!
Как я поняла, мы с Региной перешли на «ты». Похоже, она со всем миром была на «ты».
– Берите, Ксения. Красивая одежда для того и существует, чтобы поднимать настроение, – поддержала Регину Лариса. – Кстати, девочки, у меня для вас есть сувениры из Испании.
Она порылась в сумочке, вытащила две черные кожаные коробочки и протянула нам. Я раскрыла свою – там лежал маленький золотой крестик на тонкой цепочке. В центре крестика сиял капелькой крови крошечный рубин или гранат.
– Лялечка! – закричала Регина, бросаясь на шею приятельницы. – Какая прелесть! – Ей тоже достался крестик – с аметистом.
Мой костюм упаковали в немыслимо красивую коробку и вложили в элегантную черную бумажную торбу с ручками-шнурами. На боку ее было написано золотом «Дом моделей Икеара-Регия».
После чего мы на минуточку, пока не приедет такси, вернулись в кабинет Регины обмыть покупки и застряли надолго.
Короче говоря, я добралась домой только к одиннадцати. Лариса довезла меня до дому и пожелала спокойной ночи. Такси развернулось и уехало, мигнув зеленым огоньком. Меня слегка мучила совесть, что я не доложилась Урбану – он, конечно, ждал меня после работы, и вместе с тем я испытывала подлое чувство удовлетворения. Так тебе и надо, думала я невнятно, за твои романы… Травилась она, подумаешь! Неврастеничка! Последнее относилось к актрисе городского драмтеатра Станиславе Вильмэ.
Я не сразу попала на нужные кнопки. Меня покачивало, и больше всего на свете хотелось под душ и в постель, пока не развезло окончательно. С разочарованием я оглянулась, надеясь, что Александр, как преданный пес, ждет на скамейке под липами. Но там никого не оказалось. Двор был пуст. Светила ясная, холодная, какая-то стерильная луна, освещая все закоулки двора. Дверь наконец отворилась, и я с облегчением нырнула в подъезд.
Дребезжа, приехал лифт, я шагнула внутрь, подумав при этом, что он похож на гроб. Тьфу, придет же такое в голову! Около своей двери я поставила на коврик драгоценную торбу с костюмом и принялась шарить в сумке в поисках ключа. Ключ не хотел попадать в замочную скважину, я надавила сильней, и дверь подалась. Она была не заперта. Я застыла, опираясь рукой на стену. Колени мелко и противно дрожали, хмель из головы тут же выветрился…
Моя квартира, темная и враждебная, выжидающе затаилась. Я лихорадочно пыталась вспомнить, закрыла ли дверь утром, но движения и жесты, доведенные до автоматизма, обычно не запоминаются.
– Не закрыла! – сказала я себе. – Корова! Конечно, не закрыла.
Но при этом прекрасно сознавала, что закрыла. Я помнила, как неудачно повернула ключ и сломала ноготь. А теперь дверь открыта. Может, там Урбан? Ключа у него нет, но что такое для колдуна какой-то замок…
– Саша! – позвала я негромко, ступая в темную прихожую. – Саша, ты дома?
Молчание было мне ответом. Я нащупала рукой выключатель – вспыхнул молочный плафон под потолком. В прихожей царил идеальный порядок, никаких следов грабежа и чужого присутствия. Я продолжала стоять соляным столбом на пороге собственной квартиры, не решаясь войти. Мне пришла в голову мысль позвонить Урбану и сдаться. Он, конечно, немедленно прибежит. А если нет? Если, не дождавшись меня, он отправился к какой-нибудь поклоннице? И сейчас они вместе… Я так явственно представила себе Урбана с томной красавицей у ног, что почувствовала настоящую боль. Мне уже не хотелось причинить боль ему – я сама, как мотылек, махала обожженными крылышками. Мысль о том, что Александр сейчас с женщиной, была невыносимой.
Можно позвонить соседке и попросить, чтобы она вошла в квартиру вместе со мной. По недолгом размышлении я отбросила эту мысль – завтра весь дом будет перемывать мне кости. Прошло минут десять. Из квартиры не доносилось ни звука. Я сделала шаг, другой. Застыла посреди прихожей, чутко прислушиваясь. От напряжения в голове словно гудели провода высокого напряжения.
– Боже, какие глупости, – подбодрила я себя. – Иди!
Тишина. Пахнет домом – привычные, родные запахи. Я сделала еще шаг. Теперь я видела почти весь коридор. И тут вдруг я заметила, что из-под кухонной двери пробивается полоска света. На кухне кто-то есть!
Меня окатило волной ужаса. Дверь я могла оставить открытой, согласна, но свет на кухне? Нет! Утром, когда я готовила кофе, было уже светло, я его даже не включала!
«Вот и все! – подумала я. – Вот и все».
Как во сне я двинулась к полоске света, которая словно притягивала меня. Дверь на лестничную площадку оставалась распахнутой настежь. Я продвигалась вдоль коридора боком, оглядываясь назад, проверяя путь к отступлению. Мне пришло в голову, что в случае чего я стану кричать и подниму на ноги весь дом. Если успею, конечно…
Я с силой распахнула дверь на кухню. Она громко ударилась о стену. Пусто! Никого. С грохотом выдвинув ящик буфета, я схватила нож и, выставив его перед собой, двинулась в комнату. Протянула руку, ожидая, что меня схватят и втянут внутрь, и включила свет. Здесь тоже никого не было. Только ветер шевелил портьеры на окне – они словно дышали, медленно приподнимаясь и опускаясь. Я попятилась к спальне, не выпуская их из виду. Повторила тот же прием – не заходя внутрь, просунула руку, нашаривая выключатель. Вспыхнул свет. Никого! Под кроватью тоже пусто. В шкафу – никого.
Я так увлеклась, что не сразу заметила темную фигуру в дверном проеме…
Мой вопль разбудил бы и мертвого. Я вытянула вперед руки, защищаясь. В правой был зажат нож. У меня мелькнула мысль бросить нож в человека, но рука мне не повиновалась. Человек стоял неподвижно. Я вдруг увидела себя словно со стороны, как будто при свете молнии. Черный человек ударил меня ножом… в грудь. Боль ослепила меня… Я протягивала руки, защищаясь, хватая нож, и почувствовала мгновенную боль
