Ах нет: все-таки она была на втором месте.
Следом за Кимберли к Питеру подошла Джулианна; ради ее чуть асимметричной улыбки стоило жить. Питер не спрашивал себя: «Что есть жизнь?» и «Чего ради я пришел в этот мир?» Ответом на эти простые вопросы была высокая длинноногая красавица с роскошной шевелюрой.
Жена потянулась к нему и поцеловала, а довольная Кимберли так и висела, прижатая к отцовской груди.
— Что вы тут делаете? — спросил Питер.
Проходивший мимо человек бросил на него неприязненный взгляд, словно ему было известно о том, как Питер провинился.
— Да вот, решили тебя удивить, — ответила Джулианна.
Он отсутствовал всего ничего, однако ее голос показался далеким, таинственным, почти чужим. Возможно, сказывалось его чувство вины. Или же им вообще не следовало разлучаться ни на день.
— Удивили, — он с трудом растянул губы в улыбке. — Очень приятный сюрприз.
— Персональное обслуживание: личное такси из аэропорта домой, — проговорила Джулианна с игривым блеском в глазах.
— Насколько личное? — заинтересовался он.
Она улыбнулась и издала горловой, очень сексуальный звук.
— Мама, — укоризненно проговорила Кимберли своим звонким голосом, и Питер с Джулианной засмеялись, отлично зная, что последует дальше: хотя всего шести лет от роду, Кимберли уже порой стеснялась своих родителей, — тебя люди слышат!
Они пересекли площадку для парковки автомобилей; площадка была почти пуста, а их машина сиротливо приютилась в дальнем углу, как будто иного места не нашлось, когда Джулианна ее ставила. Это был старый «Сааб-900», в основном красный, кое-где проржавелый, купленный прежде, чем сменился внешний дизайн, — когда автомобиль еще походил на черепаху из мультфильма, что придавало ему определенное очарование.
Джулианна передала мужу ключи, он открыл заднюю дверцу и выпустил из салона Гручо. Желтый пес (помесь золотистого лабрадора неизвестно с кем) был счастлив видеть хозяина после разлуки: он отчаянно вилял хвостом, подпрыгивал, припадал к земле, бегал кругами. И наконец прижался к ногам, когда обожаемый хозяин сел на корточки и приласкал его:
— Привет, Гручо. Как дела, парень? Скучал без папы?
Пес издал радостный вой и с новой силой замолотил хвостом, вся задняя половина его тела заходила ходуном.
Питер засмеялся. Он так рад был видеть семью! Даже если Гручо знал о случившемся в Мэдисоне, он простил хозяина. Или не обратил внимания на его проступок. Ну еще бы: ведь не его же предали.
Питер поднял глаза и встретил взгляд Джулианны.
— Будем считать, что Гручо ответил: «Скучал», — проговорил он, поднимаясь.
— Ты просто чаще меня балуешь его вкусненьким, — ответила жена.
Открыв багажник, Питер аккуратно поставил в него чемодан. Загородив чемодан своим телом, расстегнул «молнию» и вытащил припасенный гостинец. Не показывая его, обернулся к Кимберли.
— Ты мне подарок привез? — спросила дочка.
— А ты как думаешь?
— Привез. Какой?
— Закрой глаза — узнаешь.
— Ну папа! — Она состроила недовольную гримасу, однако зажмурилась.
Подмигнув Джулианне, Питер достал из-за спины нечто, больше всего похожее на здоровенный ломоть желтого сыра. Кусок пенопласта с выемкой для головы — в самом деле, точь-в-точь аппетитный сыр. Питер надел подарок Кимберли на макушку.
Во взгляде Джулианны читалось: «Ты спятил!»
— Мило, — промолвила она. Явно солгала — дурацкая шляпа в виде сыра ей не понравилась, однако Джулианна едва сдерживала смех.
Открыв глаза, Кимберли стащила подарок с головы, чтобы рассмотреть.
— Ух, здорово! — Она повертела «сыр» в руках и снова водрузила на макушку. — Спасибо! Такая здоровская штука!
Питер открыл дверцу, приглашая дочь с собакой забираться на заднее сиденье.
— Вот видишь, — сказал он жене.
Удивленно качнув головой, Джулианна еще раз его поцеловала — на этот раз чуть дольше предыдущего — и ответила:
— Ты всегда знаешь, что нравится девушкам.
— Угм, — согласился он, еще переживая упоительный поцелуй, и хотел вернуть ей ключи от машины.
— Нет уж, — жена открыла дверцу со стороны пассажирского сиденья.
— Эй, а как же персональное обслуживание?
— Это позже, — ответила Джулианна с намеком на нечто большее, чем шоферские услуги.
Питер обиженно поджал губы, и она засмеялась:
— Видишь ли, сейчас-то у нас «час пик».
Та, что играла Анжелу
Ну и медленно же они тащились!
Езда со скоростью десяти миль в час по Лонг-Айлендскому шоссе в «час пик» казалась чудом. Автомобили ползли как улитки, а чаще и вовсе стояли.
Питер крепко сжимал руль; пальцы стискивали обод куда сильней, чем требовалось. Он всегда нервничал, когда вел машину, и это была одна из причин, почему он поселился в центральной части Нью- Йорка. За баранку приходилось садиться нечасто. Лишь изредка он катался в любимый Джулианной магазин здорового питания в район Вест-Сайда или — совсем уж неподалеку — в «Икеа» за какой-нибудь очередной бытовой техникой, а однажды они всей семьей ездили в Бостон. Но обычно «Сааб» мирно стоял в гараже в полуквартале от дома, где они жили, а Питер, уж если куда выбирался, счастливо ездил подземкой.
— Ну и как оно тебе? — поинтересовалась Джулианна.
— Мм? — Он бросил на жену быстрый взгляд, не уверенный, о чем именно она спрашивает; чувство вины немедленно заявило о себе. Пробудилось, точно беспокойное живое существо.
— Как тебе Мэдисон? — пояснила жена. — И пьеса?
— А, ну… э-э… По большей части, пьеса была странная, — солгал он. — Я в жизни не представлял себе этот роман в виде спектакля.
— Только в виде блокбастера?
— Вот-вот. С Джулией Робертс в главной роли.
Это была шутка. Дело в том, что Питеру в свое время предлагали продать права на экранизацию. Сделка была на мази, а на главную роль действительно пригласили Джулию Робертс. Однако киношники неосторожно проболтались, что предполагают сделать Анжелу постарше: лет тридцати, а не пятнадцати. Вместо школьницы они собирались представить на экране разведенную мать двоих детей, которая торгует своим телом, чтобы оплачивать счета, но ее лишили родительских прав, когда она пристрастилась к героину, и теперь она стремится бросить наркотики и вернуть себе детей. Короче говоря, готовилось нечто вроде сильно запоздавшего сиквела «Красотки». Услышав о планируемом надругательстве, Питер вежливо поблагодарил кинопродюсера за потраченное время и тут же позвонил своему агенту Майку Левину и сказал, чтобы тот не продавал роман. Уж не настолько Питер нуждался в деньгах, чтобы позволить так уродовать книгу.
