— Нет, не должен.
Мы со Скипом молчали. Обратного пути не было.
— Мы же решили, — сказал Тим.
Дэн то переставал плакать, то снова начинал.
— Мы не можем это сделать, — выдавил он наконец и закашлялся так, что не мог остановиться. Глаза у него бегали, как у сумасшедшего.
— Все в порядке, — настаивал Тим. — Уговор есть уговор. Следующий жребий. Теперь вы трое тяните.
— Мы не можем.
— Ну давайте, пожалуйста.
— Тяните второй, ради бога! Мы же договорились!
— Господи Исусе! — Дэн издал какой-то невообразимый дикий вой и перекрутил руки так, что стал похож на умалишенного.
— Ради бога! — повторил Тим, взял кружку, потряс ее и сунул прямо мне под нос: — Вот, возьми.
Я взял клочок бумаги, потом Скип, потом Дэн.
— Теперь разверните, — велел Тим.
Второй жребий выпал мне.
Я отрицательно замотал головой.
Тим зарыдал. Слезы хлынули рекой, взгляд изменился.
— Не могу, — сказал я.
— Ох, Джаф, тебе не повезло больше всех. — Сказав это, Тим улыбнулся.
— Я так больше не могу, — произнес Дэн. — Надо это прекратить.
— Нет. Давай, только быстро. Прямо сейчас.
Тим попытался всунуть пистолет мне в руку, но я вздрогнул и отшатнулся. Мне стало дурно.
— Мне все равно, — сказал Тим. — Надоело. Я уже и сам не против. Не вижу смысла тянуть время. Давай.
Я пристально всмотрелся в его глаза. В глубине плясали веселые огоньки, разгоравшиеся ярче от слез.
— Это тебе больше всех не повезло, а не мне. Я сам готов со всем этим покончить. Честно.
Мы трое — я, он, Ишбель — на Рэтклифф-хайвей, носимся туда-сюда. Родной запах. Горло перехватило. Тим аккуратно вложил пистолет мне в руки. Я замотал головой.
— Прошу тебя, Джаф. Просто сделай это, и все.
Глаза. Помню его глаза.
— Не думай об этом, — произнес он.
— Не могу, Тим. — Голос у меня дрожал.
— Нет, нет, нет, нет! Нет, мальчики, нет! — запричитал Дэн. — Послушайте меня, пожалуйста.
Сгорбленный, изнуренный морем до невозможности, весь покрытый струпьями, он наклонился вперед и притянул всех нас к себе, широко раскрыв глаза и всматриваясь в наши лица.
— Я приму твою долю на себя, Тим. Я готов. А вы двое вытянете жребий, кому меня пристрелить.
— Мы же договорились, — возразил Тим.
— Мальчики, я не могу позволить вам это сделать. Я себе не прощу.
— Дэн, нам всем нелегко, — сказал Тим. — Давайте, черт возьми, покончим со всем этим как можно скорее.
Он высвободился, разбив наш круг, и потащил меня за собой, вцепившись в плечо исхудавшей рукой, словно хищная птица. Дэн плакал, Скип оцепенело смотрел, как мы с Тимом переползаем на другой конец шлюпки. В руках у меня был пистолет. За кормой качался туманный серый горизонт.
— Только между нами, Тим. Я не могу.
Тим притянул меня к себе, и мы обнялись.
— Все хорошо, — сказал он. — Ничего не поделаешь. Все по-честному.
— Неужели тебе не страшно?
— Страшно. Мне уже давно очень страшно. Я до смерти боюсь, если хочешь знать. Так что давай поскорее. Не будем нарушать уговор.
Мы неловко отстранились друг от друга. С юга мне в лицо подул теплый бриз. В правой руке я держал пистолет, левая сжимала ладонь Тима.
— Без обид, Джаф? — спросил Тим.
— Конечно.
— Береги себя, Джаф. Если доберешься домой, передай… Даже не знаю… Передай, чтобы не волновались, как-то так…
— Это безумие.
— Безумие. — Он засмеялся.
— Тим, ты по-прежнему уверен?
— Ты ни в чем не виноват, Джаф, — ответил он. — Я бы для тебя сделал то же самое. Ты мой лучший друг. Знаешь, как надо?
Конечно, я знал. Мы все знаем. Тим лег, положив голову на смотанный канат, свернулся калачиком и закрыл глаза, точно собрался спать. Сон и явь смешались. Я взвел курок и поднес ствол пистолета к правому виску Тима, но так, чтобы не дотрагиваться.
— Скажи, когда будешь готов, — попросил я.
— Когда и ты.
Я выстрелил.
Пришлось посмотреть — убедиться, что он не страдал. В момент выстрела Тим зажмурил глаза. Тело осталось неподвижным. Красное пятно расползлось по всей голове, вниз по лицу и шее. Он даже не дернулся. Голова сбоку стала липкой и плоской.
В течение нескольких дней дул ровный бриз, и мы шли с хорошей скоростью, море ритмично покачивало шлюпку. Перед моим мысленным взором стояла картина, которую я не мог забыть, не мог стереть из памяти. С того дня она навеки осталась со мной. На всю жизнь. Дэн говорил, что смотреть не надо, но это было уже не важно, слишком далеко все зашло.
В ушах звенело. У Дэна тряслись руки, когда он отрез
Дэн со Скипом срезали остатки одежды. Тело уже перестало быть Тимом. Дэн трудился над ним бесстрастно, губы вытянулись в тонкую линию, под выцветшими глазами жутковато зияли провалы щек. Одному тут было не справиться. Мы со Скипом пришли на помощь. Все происходило в полном молчании. Трудно было резать тело на части: попадались куски с родинками, шрамами и мелкими волосками на коже, по которым было понятно, что это Тим. Голова всплыла. Дэн отогнал меня к другому борту, я сел и обхватил себя руками, наблюдая за волнами и размышляя о том, как странно было бы, если бы именно сейчас на горизонте показался корабль. «Если так случится, — думал я, — значит, Бог есть зло». Такое сотворить. Время исчезло, я потерял счет дням. На меня навалилась невероятная усталость, все мое существо взывало о сне — мне никогда и ничего еще так не хотелось. Скорее всего, я действительно заснул. А когда проснулся, все уже было кончено. Осталось только мясо и ведро с внутренностями да кое-какие вещи, завязанные в узел из его разодранной рубашки. Мы спустили этот узел на воду со всеми возможными почестями. Он оказался легким и, прежде чем пойти ко дну, еще какое-то время плыл рядом со шлюпкой.
Огня у нас не было. Что-то съели сразу, в сыром виде, — розовое сердце, мягкие ткани. Только уговаривали себя: «Полегче, полегче, не так быстро». Мы тоже не дураки. Распределили разумно, чтобы
