Зашел однажды в семье разговор о том, куда лучше поступать Николаю после восьмого класса.
— Думка у меня есть, — признался родитель. — Устрою тебя за счет колхоза в ветеринарный техникум. Считай, первый огурец — твой, первый помидор — тоже твой. Да и мясо всегда на столе некупленное…
Много беспокойства доставлял Колька жителям улицы ездой на мотоцикле. Чтобы больше досадить им, он снимал глушитель и мотался перед дворами, оглашая улицу раскатистым треском.
Однажды, во время каникул, находясь в райцентре, он отличился, да так, что об этом узнала не только школа, но и весь поселок. В буфете он до такой степени перебрал спиртного, что выйдя на улицу, уселся прямо у входа в универмаг и уснул. Попал в милицию.
Появились у Клязьмина подружки. Собирались в теплой компании, пили водку, вино. «Не надо предрассудков», — цинично втолковывали шалопаи своим приятельницам. Вечера эти заканчивались скандалами, а для девушек еще и молвой в поселке, разочарованием…
Однажды после очередной жалобы соседей на Кольку мать попыталась сделать ему внушение. И впервые ощутила на себе горькие плоды собственного воспитания. Сынок осыпал ее нецензурной бранью, хлопнул дверью и ушел…
«Оболтус растет», — все чаще с горечью думал отец, осознавая свое полное бессилие что-либо изменить, исправить…
Вскоре после угона молоковоза трое дружков договорились встретиться. Купили по бутылке портвейна на «брата» и решили погулять.
Часа за два до этого Игорь обнаружил на пороге своего дома кирпич. Вначале даже оцепенел не то от неожиданности, не то от страха. Граф! Надо быстрее идти к посадке. За кустом лежал его новый знакомый.
— Ну как, Гарик, часы идут?
— Наверное, стоят. Я их здесь спрятал.
— Ай, как нехорошо! — укоризненно покачал головой тот, глядя, как Стрельченко извлекает из тайника будильник. — А если бы нашел кто да устроил засаду? Так не годится. Раз он тебе не нужен, я беру себе. Слушай дальше. Магазин тут один заприметил, да участковый что-то по улице зачастил, погореть можно. А щель там такая, что ты пролезешь, и мы там. Но — в другой раз. Чем сегодня занимаешься?
— Гулять с друзьями будем. Выпьем.
— Молодцы, — оживился новый приятель. — Вино — это хорошо, оно и душу греет, и сердце веселит. Тащи их с бутылками сюда. У меня и колбаса есть, закусим. Заодно посмотрю я на твоих дружков. Да стаканы прихватите…
Колька и Петька с удовольствием восприняли предложение познакомиться с Графом.
— Ну здорово, орлы! Присаживайтесь, будьте, как дома. Как вас, кстати, величать, вот тебя? — обратился он к Клязьмину.
— Николаем.
— И всего-то, — расхохотался парень. — В нашем деле надо переходить на клички. Я был Федор, а теперь Граф. Звучит? То-то! Надо и вам подобрать. Вот ты, — указал он на Клязьмина, — будешь Пиратом, ты, Игорек, Гномом, а тебя окрестим Топор. Моего надежного кореша так звали, да погорел — червонец всучили.
Выпили, съели по кусочку колбасы.
— Добавить бы, — предложил старшой.
Ребята вывернули пустые карманы, переглянулись.
— У нас денег нет, — виновато проговорил Игорь.
— Раздобыть надо. Где до этого брали?
— Кольке родители дают, мне мать, — объяснил за всех Стрельченко.
Тот презрительно хмыкнул.
— И не стыдно у предков клянчить? Так и быть — выручу.
Они вышли из зарослей, повернули в поселок. Около буфета остановились. Граф оставил ребят на улице, сам зашел в помещение, осмотрелся и назад.
— Там два мужика. Сейчас выйдут. Ставлю задачу: мы заходим и вы, прикинувшись пьяными, устроите толкучку у стойки, отвлечете внимание буфетчицы. Остальное сделаю сам…
Ко всему привычная женщина даже дар речи потеряла, такой шум подняли расходившиеся юнцы. Но закалка взяла свое — через минуту кто бы мог подумать, что она способна опешить, принялась их отчитывать, а Федор метнулся к ящику с выручкой и ловко схватил несколько купюр.
— Чего разорались, зелень? — накинулся он на ребят. — А ну пошли на улицу, там поговорим.
Уже в переулке с ухмылкой извлек из кармана краденые деньги. Оказалось двадцать семь рублей. Подростки с восхищением смотрели на своего «учителя».
— Каково, а? То ли еще будет…
Словно гигантская серебристая птица, стремительно летел могучий ИЛ-62 на Восток. Трасса пролегала над побережьем Северного Ледовитого океана. Виктор подолгу не отрывался от иллюминатора. Далеко внизу, в густой мгле, едва вырисовывалась береговая полоса океана, на которой не виделся, а скорее угадывался крошечный поселок. И подумалось: вот он, край белого безмолвия. Там, слева по курсу вроде бы совсем близко Северный полюс…
Миновали Таймыр, Магадан, Охотское море, под крылом — Камчатка. Сколько ни видит глаз — везде высятся горы. Сделав над Петропавловском-Камчатским крутой разворот, авиалайнер пошел на посадку.
Камчатка! Сколько приходилось читать об этом далеком крае. И вот знаменитая Авачинская сопка, живой огнедышащий вулкан, над которым клубится белый пар. Слева взметнулась Корякская сопка.
Здесь удивляло все. Прямо у ограды аэропорта — высокие, припорошенные снегом кусты какого-то лозняка. А вот и каменная береза с причудливо изогнутыми стволами и ветками, с желто-белой корой. Но Александрову в общем-то некогда было любоваться. Его ждали в областном управлении внутренних дел.
Увы, первые сведения оказались мало утешительными. Сидоркин сумел каким-то образом избежать прописки.
Виктор Степанович обратился за помощью и к заместителю начальника УВД. Изложив суть дела, попросил оказать содействие в розыске и, если потребуется, в задержании подозреваемого. Тот заверил, что помощь будет максимальная, дал указание связаться с поселком Октябрьским, поставить в известность местный отдел милиции.
С хорошим настроением вышел старший оперуполномоченный из здания управления. Казалось бы, малознакомые, чужие, можно сказать, люди, но сколько душевной теплоты, доброжелательности проявили они. Да он этого Сидоркина теперь из-под земли достанет.
От областного центра дорога вьется между сопок, покрытых снегом ослепительной белизны. Представил себе пиршество красок в этих местах летом. Но и сейчас все чарует суровой красой льда и камня. Автобус выехал к берегу Охотского моря. Шоссе пролегло по узкой косе. Слева протянулась скованная холодом огромная река, а справа гремел прибой. Студеные свинцовые волны набегали на пологий берег, оставляя гигантский шлейф серебристой пены.
Сидевший рядом паренек обратил внимание на то, с каким интересом смотрел его сосед в окно, и спросил:
— Вы впервые в наших местах? — и стал охотно рассказывать: — Слева река Большая. Километров пятьдесят выше по течению она называется Быстрой. В шторм морские волны перехлестывают через косу и вливаются в Большую. Увидишь такое и впрямь поверишь, что был всемирный потоп.
Капитан слушал пассажира, а сам думал о том, как далеко он забрался. Вспомнил свой райцентр, терпкий смолистый запах соснового леса, тихую гладь Печенежского водохранилища в трепетной прозрачной дымке…
Наконец показались дома.
Вот и поселковое отделение милиции. Кроме дежурного, никого на месте не оказалось. Где-то
