— Разберемся, а сейчас поедем к тебе, обыск сделаем.
— Зачем? — насторожился тот. — Ведь ни одной бутылочки не тронули.
— Затем, что слишком хорошо тебя знаем.
Съездили не зря. После недолгих поисков обнаружили транзистор и часы-будильник.
— Как объяснить? — спросил оперуполномоченный.
— Бес попутал, — кисло отшутился Стешко.
— С кем грабил?
— Да с этим, меньшим чертенком. Шел по улице, а он привязался: подсади, да подсади в окно. Уважил, подсадил на свою голову.
На следующий день привезли Стрельченко. Виктор поставил перед ним найденные предметы.
— Знакомы?
— Да, — выдохнул он упавшим голосом…
Пока шло разбирательство, позвонили из Долиновки: сбежал Клязьмин.
Внезапное это исчезновение вызвало у Колесникова уверенность. Оно связано с задержанием Игоря. Значит, очень серьезные дела они натворили. Может быть, и на ферме были в тот зимний вечер, да столкнулись со сторожем? Он связался с Александровым, высказал свои подозрения.
— Логично, — согласился розыскник. — Вполне может быть. Возьмите понятых и посмотрите обувь подростка. Сравним их с теми слепочками. Чем черт не шутит.
Яловые сапоги Клязьмина, вернее рисунок подошвы полностью совпал с отпечатками, обнаруженными у свинарника.
Показали их Стрельченко. Тот в страхе уставился на такую знакомую пару.
— Я не виноват! — вдруг крикнул он, — я испугался и убежал.
— С кем был на ферме?
— С Клязьминым и Бондарем.
— Зачем?
— Хотели покататься на лошадях.
— Расскажи, как все произошло?
— В тот вечер была метель, — запинаясь, начал Игорь. — Мы выпили, и Колька предложил пойти, взять лошадей и покататься, как прошлой осенью. Он прихватил железный прут, чтобы выломать замок. Конюшня была закрыта изнутри. Тогда мы вытащили раму в свинарнике, чтобы оттуда забраться. Но помешал сторож и тут… тут Колька ударил этим прутом по голове…
— Что еще вы натворили вместе с Графом?
— Я расскажу. Без утайки.
Слух о том, что убийство сторожа совершил известный разгильдяй, быстро облетел все село. Клязьмина задержали в райцентре.
Он отпирался больше всех. А потом, пытаясь уйти от ответа, утверждал, что преступление произошло случайно, помимо его воли.
— Ну, выпили мы тогда и на конях покататься захотели, — отрешенно, вяло давал показания. — Взяли железку так, на всякий случай… Ну, и ударили деда…
— Ударили или ударил?
— Ударил, — пробормотал подросток.
Его родители прямо-таки дежурили у милиции. Пытались прорваться к начальнику райотдела, надеясь доказать что-то. Кизименко пригласил их.
— Не могу вас утешить, — твердо сказал подполковник. — Вы пожинаете горькие плоды своего воспитания.
СПЕШИТЕ ДЕЛАТЬ ДОБРО
МАРШРУТ этот ему знаком давно. Восьмой год пошел, как его назначили участковым инспектором. Как сейчас помнит тот сентябрьский день, когда его пригласил к себе начальник райотдела милиции. Говорил о разном, но чувствовалось по всему — о главном будет речь впереди. Начал издалека.
— Понимаешь, Виктора Корнеевича через неделю на пенсию провожать будем. Вот и думаем, кого бы на его место? Тут не каждый справится. Нужен не просто грамотный, энергичный человек. Работа тонкая, в людях надо уметь разбираться.
И совсем неожиданно для Саранюка заключил:
— А что если тебя на этот участок?
Саранюк медлил с ответом. Должность ответственная, справится ли?
И тут же подумал о том, что неспроста повел этот разговор начальник, видно, перед тем о нем, Саранюке, думал, советовался со знающими людьми. Выходит, верят в него, а надо будет, помогут.
Вот с тех пор и служит участковым. Когда-то начинал лейтенантом, теперь капитан. За десять лет не только годами старше стал, но и богатый опыт приобрел, близко сошелся со многими жителями. Разными были эти знакомства: в одних случаях имел дело с порядочными, честными людьми, а в других — с явными нарушителями общественного порядка. С последними приходилось и мирно беседовать, и строго отчитывать, по-разному бывало.
Права Ивана Максимовича сформулированы предельно ясно и четко, а вот обязанности…
Попробуй ограничить их круг, когда каждый новый день, мгновенно порой меняющиеся ситуации диктуют свои решения. Нет, его будни не запрограммируешь циркулярами. Тут многое зависит от твердости и душевности, находчивости и дальновидности. Порой неверно вылетевшее слово может решить человеческую судьбу.
Его встретишь и на заре, когда поливальные машины освежают улицы микрорайона, и поздним вечером, у многолюдного магазина, и в глухом переулке. Для него стало правилом: прежде чем уйти домой — обязательно посмотреть места, где собирается молодежь, встретиться и поговорить с дружинниками, убедиться, что на его территории все в порядке.
Не был исключением и этот день. Обследовал закоулки, повернул на проспект Гагарина.
Все ему здесь знакомо до мелочей. На его глазах взметнул в небо свои шестнадцать этажей этот строгий красавец-дом. И липы вдоль тротуара он помогал сажать. Вот они вовсю цветут, распространяя нежный аромат. Иного обновки в квартире так не радуют, как радует его каждая клумба на ставших родными улицах.
Там, за стенами домов, на балконах — люди. У каждого своя жизнь, свои хлопоты…
Пересек тротуар — остановился.
Хотя бы эти ярко освещенные окна. Сквозь прозрачную кисею занавески угадываются три силуэта. Справа глава семьи, напротив — его жена, посередине маленькая непоседливая тень — малыш. По тому, как он оживленно жестикулирует, нетрудно догадаться: занятное что-то рассказывает.
И вспомнил капитан, как он познакомился с этой семьей.
Тогда, как и сегодня, возвращался домой. Вдруг — навстречу ему женщина, вся в слезах. В то время Иван Максимович только, как говорится, делал первые шаги на участке.
— Помогите, — кричала она. — Муж избил. Пришел пьяный, с топором гонялся. Сказал, чтобы назад домой не приходила.
— Пойдемте к вам, посмотрим.
— Вы один пойдете?
— А что ж, по-вашему, всю улицу на ноги подымать? Как звать-то его?
— Николай.
— А вас?
— Люба.
— Давно с ним живете?
