– Ну, они же все равно знают, что Юлька вытворяла, – робко сказала Иришка. – Она специ-ально свечки зажгла, чтобы было видно!
– Ничего они не видели, если нет сигнала! Даже если видели, все равно свалят на нас, – зло сказала я. – Нас все считают ворьем и бандитами только за то, что мы живем в «десятке»! Вроде мы виноваты, что родились в гнилом месте…
– Ладно тебе. Мы реально ворье и бандиты, – рассмеялся Дан. – Нам по-любому нельзя здесь рассиживаться. Смотрите… – Часть пещеры была отгорожена решеткой, за которой располагался подземный зал, в середине клубился пар – там зияла глубокая дыра, уходившая вниз, прямо к подземному озеру.
– Наверняка охранники отгородили, чтобы не свалиться в колодец. Устроили здесь контрольную точку – хранить запасы и прятаться от непогоды. Значит, рано или поздно они приедут искать своего. Нам надо торопиться!
Но мы сильно умаялись, чтобы куда-то торопиться даже под страхом смерти. Сейчас, отогревшись, я ощутила, что мое тело – один сплошной синяк!
У Иришки загноились волдыри на руках, щеки горят, похоже, температура. Пришлось уколоть ее антибиотиком из аптечки и намазать мазью. Никита – вообще мерзлое тело. Зато любой из нас сможет пролезть между прутьями, если снимет объемистую крутку, а мускулистые, рослые дяденьки из охраны точно застрянут.
Мы решили перебраться в большой зал и там передохнуть, в самом крайнем случае мы успеем сбросить в колодец веревки и спуститься по ним вниз и оттуда бежать куда глаза глядят.
Для защиты от нежданных визитеров Дан поставил на вход ловушку – растяжку из гранаты, замаскированную снегом. Никогда не видела, как делают такие штуки, но у него получилось быстро и умело.
В наследство от Юльки нам достался целый арсенал: автомат охранника с парой сменных рожков, его же пистолет с сигнальными ракетами, обычный пистолет – с двумя патронами, жуткий нож с зазубринами, который подобрали на месте драки. Все это распихали по рюкзакам вместе с консервами и прочим полезным скарбом.
Никиту я устроила в тепле, укрыла несколькими спальными мешками и даже накормила супом – из деревянного ящика соорудили костер, натопили воды изо льда, бросили в нее пару банок консервов. Получилось вполне съедобное блюдо.
– Ну что сидите, как замороженные? Переели? Собирайте свечи, которые не успели сгореть, – поторопил ребят Дан. – Прошуршите здесь, что найдете толкового – все ваше!
Свечи выглядят непривычно: они не похожи ни на малюсенькие и яркие, которыми украшают праздничные торты, ни на уродливые самоделки, которые жгут для экономии электричества. Я полюбовалась свечкой, даже понюхала, как пахнет теплый воск:
– Знаешь, они наверняка старинные, с того же корабля, что и человек в меховой одежде или консервы.
– Свечи? Я нашел много свечей… – Никитка уже немного пришел в себя, облизнул губы и попытался сесть. – Целый ящик, он стоял в пещере, рядом с мертвым человеком…
– Мы видели – лежит в бороде и светится. Ужас! – кивнула я.
– Ты нашел карту?
– Да. Еще у него были старинные часы с компасом. Посмотри в моем рюкзаке…
Рюкзаков Юлька собрала целую коллекцию – семь штук! Но желтая бирка есть только на рюкзаке Никиты.
Ник плохо помнил, как отдал ей рюкзак, и не знал, что случилось с остальной командой. Когда он вернулся из вылазки в пещеру, ни палатки, ни ребят в условленном месте не оказалось. Тогда Никита решил вернуться в горы и забраться повыше: вдруг он просто заблудился и увидит палатку сверху?
Но началась снежная завируха, ему пришлось копать укрытие. Пещера была практически готова, когда из метели появилась Юлька и жалобно попросила помочь. Что было дальше, он помнил плохо. Закрывал глаза и снова видел снег, белый снег и холод. Холод отнимал силы, вымораживал до самых костей, туманил разум и навевал сон.
Никита
Запястье Никиты, с которого сняли разбитый браслет, распухло и болело. Я хотела надеть ему другой, неповрежденный, оставшийся от Вадима. Но он отдернул руку:
– Аня, в этом нет никакого смысла. Если меня зачислили в «выбывшие» – значит, у них есть причина от меня избавиться, вот и все. Будет у меня браслет или нет, уже не имеет значения. Посторонним запрещено вмешиваться в ход Игры, но на самом деле никто не проверяет, как и почему погиб «выбывший». Охрана готова избавиться от любого из нас, на свой выбор… Я и раньше догадывался, а теперь знаю точно.
Никита посерьезнел: в прошлом году лотерея выбрала его одноклассницу. Она была спортивной, разумной и очень славной девушкой и не нуждалась ни в чьей помощи. Вообще, как можно помочь человеку, угодившему на Игру? Вас разделяют многие километры, ты знаешь об игроке только то, что показывают на плоском экране.
Я потерла переносицу, чтобы не расплакаться – никто не бегает к экранам, чтобы посмотреть на меня, не ждет, сцепив зубы, когда объявят список «выбывших». Значит, если я угроблюсь на Игре, мир мало что потеряет.
Ник продолжал говорить, хотя голос звучал устало, а лоб пересекла горькая морщинка. Все, что он мог сделать – пойти в ближайший социальный центр, сесть перед экраном и смотреть, как измученные игроки пытаются выжить на Полигоне – кто в воде, кто под палящим зноем – прошлогоднюю Игру проводили на морском берегу. Но его девушка мелькнула на экране всего два раза, а потом ее имя прозвучало в списке «выбывших». Ни ее последние минуты, ни ее тело так и не появились на экране. Никита не верил, что она могла сдаться так просто. Когда ее показали в последний раз, она выглядела уверенной и веселой, раздобыла себе оружие и посылала зрителям воздушные поцелуи. Она могла победить… Но победила совсем другая девушка!
Никита досмотрел Игру до самого конца – у него осталось ощущение сплошной фальшивки. Половина участников погибла в первые два дня, зато из массы уцелевших сразу выделились лица, которые не сходили с экрана. Их называли «героями», им сочувствовали зрители, на них делали ставки, в том, что именно они победили, не было никакой интриги. Но чем они были лучше остальных? Никита не знал – остальных просто не показывали, а потом объявляли в списках «выбывших».
Он пытался отыскать место, где проходила Игра. Он все еще верил, что девушка успела оставить знак, нашла средство сказать правду. Но хотя правила лотереи и Игры есть у каждого школьника, все остальное держат в строгом секрете.
Был только один способ докопаться до правды. Самому стать игроком – Никита записался в команду волонтером и теперь знает об Игре гораздо больше.
– Здесь можно стать хорошим игроком, героем – любимцем публики, даже умереть всем на зло. В этой Игре нельзя только одного – выиграть. Победители известны заранее, а все остальные только массовка… Подсунут дрянное оружие – например, мне достался новенький, в коробочке, оптический прицел! Или натравят диких зверей, а если окажется мало, охрана просто перестреляет. Их никто не контролирует – вообще никто не наблюдает, как идет Игра!
Да, такого знания вполне достаточно, чтобы попасть в список «выбывших».
Ник очень похудел и повзрослел за эти дни. Я знаю, как это тяжело и страшно – просыпаться каждое утро и знать, что твоего близкого человека уже нет. Что у тебя не нашлось сил помочь, что его смерть – твоя вина…
Я взяла Никиту за руку, чтобы хоть немного ободрить:
– Ник, если по правилам ты всегда проигрываешь, забудь про правила. Наплюй на них и живи, как тебе хочется. Вот чего тебе сейчас хочется?
– Убраться отсюда, – ответил Никита и тихо добавил: – Живым…
– Хорошо! Давай сюда карту, будем думать, как выбраться!
Ник расстегнул рюкзак и показал все свои трофеи.
