— Ну, ты уж так не убивайся, парню четырнадцать лет, соображает, не ребенок. А в остальном как? Где Толик, Нина?
Иван приехал рано, первым автобусом, видел, что Днестр перекрыт с обеих сторон милицейскими шлагбаумами. В квартире было тихо, дети еще спали, а взрослых, кроме Оксаны, — никого.
— В остальном все нормально. Толик и Нина уехали в Воронеж. Вроде бы обмен намечается.
— А им-то зачем? Тирасполь — не Бендеры, тут спокойно, притом Толику еще служить года два или три.
Они сидели на кухне. Оксана поставила чайник, сделала мужу легкий завтрак.
— Силин говорит, что выслуга есть, а жить в Молдавии не хочет. У него в Воронеже родственники. Да и Нина оттуда родом.
— Давно уехали?
— Да нет, вот третий день.
— Как ты с этой оравой справляешься?
— А мне нравится, подумаешь — пятеро, так они мне очень помогают, особенно девочки и Андрейка.
— Он в гараж ходил?
— Ходил, раза два за картофелем, луком, а что?.. Ты думаешь?! — Глаза Оксаны округлились.
— Да нет! К тому, о чем ты думаешь, он не прикоснется. Там было другое. Ладно, я потом разберусь. А на работе как?
— Я взяла отпуск за свой счет, теперь никто никого не держит. Ездила в Одессу: Ефим Исаакович в Израиль собрался, говорит: вези монеты, — деньги-то туда не возьмешь.
— А золото? Там же все проверяется?
— И я ему об этом сказала, а он, понимая, что я-то никому не скажу, взял гвоздь и, держа в руках, говорит: «Так металл есть металл, прибор реагирует на металлические предметы, у нас описывают все, что мы кладем в багаж, но безвыходного положения не бывает».
— Понятно, но золотые гвозди — это тоже до поры до времени. И сколько ты ему отвезла?
— Пока десять.
— И много ли дает?
— Как сказать, но жить можно теперь до весны.
— Хорошо, я все же сегодня пойду на работу, узнаю, что к чему, а насчет Андрейки пока — молчок. Я его найду. Как насчет прав?
— Каких прав?
— Ты же должна получить права.
— Иван, ты, наверно, вообще... Я их еще осенью получила, сам Чеботарь вручил.
Исаев рассказал о встрече с Чеботарем.
— Значит, все же ищут, то-то я в Бендерах заметила: вокруг нашего дома два типа все шастали. Тревожно стало, и уехали сюда. Ты поосторожней.
— Ты что, Оксана? Да я еще кого хочешь в бараний рог скручу, — и он встал и, нежно обняв жену, поцеловал.
— Тихо ты, дети услышат.
— Что же нам теперь и любить нельзя, ведь я, почитай, десять дней не был.
— Все «льзя», только не теперь и не в это время, вот скоро Варваре и Егорке в школу идти.
— А наш Егор как, а Оксана?
— Егор, вроде бы стал говорить почти нормально. Иногда говорит, говорит и остановится, вроде бы, как поперхнется. Иногда немного заикается. А Оксана — хозяйка, они с Варварой мне на кухне встать не дают. А второй Егорка — совсем мужчина, на девок посматривает.
— Конечно, он же кавалер. Я в шестнадцать лет всю Россию проехал.
— Ты лучше этого не вспоминай, если бы ты тогда не сбежал от нас, все было бы по-другому.
— Как это «сбежал»?
— Да так, сбежал и все, я может тогда, со злости, и замуж вышла. Такому парню жизнь испортила. Марина по нем убивалась.
— Ладно тебе, вспомнила о чем, — Иван снова обнял жену и усадил к себе на колени.
— А знаешь что, Ваня, мне тоже нужно в Бендеры съездить. Давай накормим детей,отправим в школу. Егорка с Оксаной останутся дома, а мы поедем к себе на квартиру и вспомним молодость. Давно у нас этого не было, я и сама измучилась. Жизнь-то уходит.
— Я согласен. Только они пусть никому дверь не открывают. Ну, давай хоть поцелуемся, соскучился я по тебе.
Минут пять целовались.
— Слушай, Ваня, а что же я тебя не расспрашиваю, как, что, навалилась со своими проблемами.
— Рассказывать-то нечего. Обратно ехал через Москву. Был у Кузнецовых, разговаривал с Поповым.
— Александром Васильевичем? И как он, все так же?
— Я-то его не видел, говорил по телефону, по голосу, вроде бы, постарел, но говорил бодро. А Кузнецова внуками завалили, жена его умерла, он сам весь белый стал. О какой-то измене хотел мне рассказать, а потом не стал. В Саратове я жить бы не хотел. Квартиру посмотрел: она не в самом Саратове, а в Энгельсе, рядом Волга, но все остальное очень плохо, лучше уж в Молдавии, чем в Саратове. О встрече в Волгограде Иван промолчал. Первый раз он утаил от Оксаны, хотя, может, и надо было рассказать.
Пропищало семь часов. Вышел Егор, старший сын Силиных, поздоровался, зашел в ванную, долго плескался.
— Егорушка, подними Вареньку, и идите кушать, — сказала Оксана.
Начинался новый день.
Исаева волновало не только то, что его искали, сколько то, что могло за этим последовать. И он, стараясь не расстроить Оксану, незаметно взял ключи от гаража.
Сейчас была реальная угроза! Притом какая! Уезжая, он хотя и перепрятал самородок, но все, же в гараже. А пистолеты? Если Андрей взял оба, тогда совсем другое дело. А если один или не брал вообще? Поэтому первое, что хотел сделать Иван, это незаметно сходить в гараж. Если он появится на работе, — все, элемент скрытности пропадет. Но все, же жизнь, любовь, страсть перебороли все. И Оксана с Иваном, оставшись одни в своей квартире, уютной, хорошо обставленной, словно провалились в сладострастную истому половой близости и, зайдя в квартиру около десяти утра, очнулись около двух часов дня.
— Ваня, а Ваня, а сколько времени-то?
— А я откуда знаю, рано еще.
— Где же рано, посмотри, сколько большие часы показывают!
— Не может быть! Вот это да! Неужели сейчас два часа?!
— Уже и перерыв прошел, вот это разыгрались на старости лет.
— А что, Оксана, если ты забеременеешь?
— В сорок лет-то? Не смеши людей! Да и зачем нам, считай, уже трое!
— Все это так, а и не так, наши, да еще пока не наши. Ладно, давай, разбежались, встречаемся тут, — отсюда поедем в Тирасполь.
Иван пошел в сторону училища, незаметно поглядывая по сторонам, потом, резко изменив направление, спустился к Днестру и, уже вдоль реки, ускоренным шагом пошел к гаражам. Он знал укромное местечко, где можно было проникнуть в гаражи, минуя проходную. По узкому грязному проходу прошел между гаражами и выглянул на первую улицу. Никого. Быстро прошел по пожарному проходу на следующую улицу и повернул влево. «Молодец, Оксана, в отличном месте гараж купила, — подумал Иван, — если бы еще не железный, а кирпичный». И на этой улице не души. Иван подошел к своему гаражу. Внешне — все нормально. Отомкнул, зашел, закрылся на защелку, включил свет. Все на месте. Открыл дверку машины, поднял переднее сиденье, — пистолетов не было.
«Может, Андрейка перепрятал?» Бегло осмотрел все — нет. Спустился вниз, в подвал, включил свет, отодвинул бочку, поднял плиту, копнул песок — ничего, глубже — ничего.
