княгиней или нет?.. Какая девушка будет так глупа, чтоб отказаться от такого счастия!.. Князь, хорош собою, умен, ловок, человек отличных свойств и прочее и прочее… только что не ангел!.. Такому жениху нужно ли спрашивать согласия у той, которую он удостоивает выбора?..
С вершины своего величия он указал на меня — и довольно! я должна быть его женой, рабой, по старине снять сапог с его ноги, подать на себя плетку: зато на меня возложится титул сиятельства. За эту честь отец и мать, верно, не поскупятся, заплатят, что угодно, только чтоб иметь зятем князя!.. Какое блаженство! какое поприще для радостей!.. Я могу жить в столице, ездить на балы, в театр, подписываться: «Княгиня Зоя». Надо родиться под особенно счастливой звездой, чтоб из этого темного угла попасть в большой свет! Надо много иметь достоинств, чтоб быть избранной сидеть на княжеских креслах! О, я горжусь сама собою! я забудусь от спеси, я с презрением буду смотреть на все, что ниже княжеской сферы, — это необходимо, этого требует этикет, этого требует даже самое достоинство, звание: чем же отличиться от тех, которым предоставлено только право карабкаться на вершину счастия и цепляться за случай?..
Избранная в супруги князя! Сколько щедрости, милостей, благодеяния, великодушия сыплется на меня из этого слова! Сколько даров вдруг, неожиданно, без просьбы, без спросу! О, пусть только прикажут мне отец, мать и князь принять эти дары, я буду уметь быть благодарной: я не скажу просто: мой друг! я буду почтительно говорить: мой благодетель! Вздумает ли князь осыпать меня своими нежностями — я, униженно, с благоговением прикоснусь устами к его руке и скажу: мой покровитель!.. Без его воли я не ступлю ни шагу, у меня не будет собственных желаний, я стану всегда спрашивать: что вам угодно, князь? — О, я покажу, каким образом должно быть благодарной за ниспосылаемые милости, как должно уважать и почитать щедроты такого великодушного сердца!..»
С этой решимостью Зоя стала забываться, заснула; а Нелегкий сел снова на Ведьму верхом и, вылетая из трубы, говорил:
— Чудо что за девушка! да мне почти не нужно было подсказывать: все сама знает! Что за ум! что за женская тонкая политика! ну, признаюсь, ты знаешь толк в апельсинах! Не понимаю, чего ты боишься ее замужества с князем? пусть он будет хоть расчестнейший…
— Но, но, но! — вскрикнула Ведьма, — не хочу рисковать! Есть же пословица, что
— Ну, это только антифраза, а больше ничего; я докажу тебе это математически: минус на плюс дает минус, и плюс на минус дает минус; следовательно, положив, что плюс мужчина, а минус женщина, выйдет, что мужчина изменяется всегда, а женщина никогда.
— Не понимаю я этого, черт знает что!
— Как! математика черт знает что? то-то и беда, что вашу братью не учат математике: сколько теорем обратили бы вы без доказательств в аксиомы!
— Рассказывай! а я все-таки Зои не выдам замуж; поставлю ее во всей девственной красоте!
— Конечно, очень необходимо! ну, проваливай.
— Проваливай.
Нелегкий и Ведьма расстались.
На другой день Наталья Ильинишна позвала Зою в свою комнату.
— Мой друг, — начала она, — обязанность родителей заботиться о счастии своих детей; мы, кажется, все исполнили в отношении тебя до сих пор…
— Я это чувствую и всегда буду чувствовать, — сказала Зоя.
— Дело не о том; я в твоем сердце уверена… Мы обязаны довершить наши заботы… Тебе уже на днях исполнится совершеннолетие… Общий удел женщин есть замужество…
— Как общий? стало быть, тетушка на восьмидесятом году должна выйти замуж? — спросила Зоя тоном неопытности.
— Нет, моя милая, это исключение.
— Всякий может попасть в исключение.
— Конечно; но гораздо лучше исполнить предназначение природы; каждая женщина создана для того, чтоб быть сперва доброй дочерью, потом доброй женой, а наконец, доброй матерью: потому-то мы и желаем выдать тебя замуж.
— Покорнейше вас благодарю! — произнесла почтительно Зоя.
— Разумеется, что мы выбираем мужа по твоему сердцу… Ты, верно догадаешься?
— Я не догадываюсь…
— Человека с званием, достойного во всех отношениях… словом, князя Юрия… Во-первых, по добрым отношениям наших семейств, а во-вторых, мы знаем, что вы привыкли друг к другу смолоду; и сверх того, заметили вашу взаимную привязанность.
— Я вполне полагаюсь на ваше замечание; что же касается до меня, то я не знаю его чувств в отношении меня.
— Будто он никогда не показывал тебе любви и ничего не говорил о своем намерении?
— Совершенно ничего.
— Тем и лучше: он желал получить сперва согласие родителей и потом уже открыться в любви дочери… это так следует… Сегодня он приедет к нам нарочно для этого; и потому ты приготовься, мой друг, принять от него предложение.
— Каким же образом мне приготовиться? я не знаю.
— Оденься понаряднее, будь развязнее, милее… Ты слишком сурова, Зоя.
— Зачем же мне казаться иначе, нежели какова я в самом деле?
— Это так водится, моя милая.
— А я думала, что это притворство… Я исполню ваше приказание.
— Смотри же, он будет к обеду… Да, мы решили, чтоб вы, объяснившись между собою, пришли к нам, а мы своим чередом и благословим вас.
Зоя потупила глаза в знак согласия на волю матери. Она пошла в свою комнату.
— Сегодня я невеста напоказ! — говорила Зоя сама себе, садясь перед туалетом. — Сегодня я должна быть лучше, нежели что я есть, — умнее, милее, наряднее, румянее!.. Сегодня я должна пленять!..
И — Зоя рядится с необыкновенным вниманием. Ее уведомляют о приезде Юрия; ей докладывают, что кушанье уже на столе.
И вот она выходит, разодетая, как на бал, против обыкновения румянец пылает на ее щеках, взоры светятся, заманчивые взгляды на князя одушевлены разговорчивостию, любезностью, живостью; она весела против обыкновения, всему смеется.
— Эге, как обрадовалась Зоя замужеству! — говорит Роман Матвеевич жене на ухо.
— Не люблю я этой излишней радости! — говорит сердце матери.
А Юрий, читая во всей Зое явное согласие на союз с ним, предвкушает блаженство и нетерпеливо ожидает минуты окончательного объяснения.
Едва встали из-за стола, Зоя, как будто предупреждая желание князя, предложила ему идти в сад.
Быстро сбежала она с крыльца на террасу, с террасы в цветник и начала кружить по дорожкам и извилинам, набирая букет цветов.
Юрий едва успевает за ней следовать; он также сорвал несколько цветов.
— Не угодно ли вам? — сказал он ей, подавая цветы.
— Благодарю вас, оставьте для себя, у меня уже есть, — отвечала она с простодушною учтивостию, которая, однако же, никогда не нравится усердному предложению.
Князь Юрий поднес отверженные цветы к вспыхнувшему лицу своему.
Как вы скоро ходите! — сказал он ей, отстав немного.
— А вы уж устали? — спросила Зоя, прибавляя шагу.
— О, нет, — отвечал Юрий, догоняя ее.
Едва он стал приближаться к ней, она почти бегом пустилась по тропинке, под гору, поднялась на другую, потом опять с горы, снова на гору.
Лиманский не успевал за ней идти, ему надо было почти бежать.
— Вы устанете!.. это вредно после обеда!.. — говорил Юрий, приближаясь к Зое, когда она приостанавливалась.
