— А что, если ко всему добавить попытку убийства? Манкузо со своим дружком пытались меня убить, — заявил Стоун.
— Я думал, что ты хочешь оставаться мертвым.
— Скажи, что у тебя есть свидетель, и сообщи название яхты. Это не будет отъявленной ложью.
— Может, клюнет, кто знает? Мне хочется иметь что-нибудь по-настоящему серьезное, чтобы сразить его. Жаль, что убийство не состоялось, а то бы мы могли угрожать ему смертным приговором, чтобы заставить разговориться.
Стоун рассмеялся.
— Нет уж, не хотел бы я отдать за это жизнь! — Он о чем-то задумался. — Постой! Манкузо же не знает, что убийство не состоялось. Предъяви ему обвинение в убийстве.
— Я не могу делать это, зная, что ты жив.
— Хорошо, не предъявляй ему это обвинение, но скажи, что ты собираешься его допросить.
— Может, стоит попробовать, но он потребует адвоката, как только мы привезем его в полицейский участок.
— В таком случае, сначала поводи его вокруг да около. Начни разговор с ним в машине. Скажи ему, что в случае, если он сдаст Мэнни и Ипполито за убийство и расскажет тебе, что знает об операциях Ипполито, то с него будут сняты оба обвинения.
— Постой, Стоун, так не выйдет. Мы не можем предъявить Ипполито обвинение в убийстве, которое не состоялось, и сомневаюсь, что кто-либо вроде Манкузо знает что-то важное об Ипполито.
Тут вмешался Кэйбл.
— Вы гораздо больше узнаете от Манкузо, предъявив ему обвинение в контрабанде, не упоминая имя Ипполито. Это только насторожит Онофрио, и он, как говорится, поднимет разводной мост, а мне это ни к чему. Я хочу получить больше компромата на него, прежде чем мы что-либо предпримем.
— Наверное, ты прав, — сказал Стоун.
— Слушай, Стоун, — продолжал Кэйбл, — у меня ощущение, что ты хочешь всего немедленно, но так не получится. Понадобится время, чтобы собрать свидетельские показания, которых хватит, чтобы предъявить обвинение в финансовых махинациях.
— Я понимаю.
— Конечно, если бы ты нашел свидетеля, которому, по крайней мере, известна подноготная фирмы Абалоне, это намного упростило бы дело.
— Дай мне подумать об этом, — сказал Стоун.
— Кстати, — заметил Кэйбл, — там что-то было насчет похищения.
— Пока я в этом не особо уверен, — ответил Баррингтон. — Мы еще вернемся к этому вопросу.
— Стоун, — продолжил агент ФБР, — постарайся сделать так, чтобы обошлось без убийств, договорились? Похищения часто плохо кончаются.
— Постараюсь.
Распрощавшись после обеда с Кэйблом, Грант со Стоуном пошли к стоянке.
— У меня для тебя кое-что есть, — сказал Грант, вытащив упаковку из своей машины, и передав ее Баррингтону. — Вот тебе небольшой Вальтер 7.65 мм вместе с кобурой. Его легко спрятать.
— Спасибо, Рик, это замечательно.
Грант вручил ему конверт.
— Здесь разрешение на ношение, — прибавил он.
— Это то, что получают уходящие в отставку полицейские, и при этом не указывается конкретный тип оружия. Я не хочу, чтобы даже случайно ты попался с ним без лицензии.
— Рик, я очень тронут.
— Я также не хочу, чтобы ты подстрелил кого-нибудь из этого пистолета, хотя он чист, насколько может быть чистым оружие. Мне будет крайне неприятно узнать, что ты прикончил им кого-нибудь.
— Рик, мне вполне понятна твоя позиция, поверь мне. Не буду обещать, что не воспользуюсь им, но могу твердо пообещать, что, если воспользуюсь им, тебе не придется краснеть за меня.
Грант вздохнул.
— Это предел моих надежд.
Стоун медленно поехал к отелю Биверли Хиллс. Он зарегистрировался там под собственным именем и не сменил машины. Вопреки всему, он надеялся, что кто-нибудь вновь захочет свести с ним счеты теперь, когда он вооружен.
35
Стоун завтракал на своей террасе, с которой открывался вид на гостиничный сад, размышляя над тем, что сказал накануне вечером Хэнк Кэйбл. Ему нужен был свидетель, чтобы выйти на Ипполито. У Баррингтона было всего два кандидата. Он позвонил первому.
— Хэлло?
— Барбара, это Ст… Джек Смисвик.
— Простите, а куда вы звоните?
— Что, он там?
— Сожалею, но вы ошиблись номером, — сказала она. Потом, перед тем, как повесить трубку, прошептала, — перезвони через час.
Стоун спустился вниз в бассейн, выкупался, прочитал газеты, потом попросил принести ему телефон и вновь набрал номер.
— Хэлло? Полагаю, что подобающий вопрос звучит так: «На горизонте все чисто?»
Она засмеялась.
— Да, чисто.
— Ты свободна на ланч?
— Конечно. И на сей раз у меня есть машина.
— Встретимся у бассейна отеля Биверли Хиллс, и не забудь бикини, только, пожалуйста, супермини бикини.
— Я буду через час. — Она разъединилась.
Стоун сделал несколько гребков. Потом подозвал дежурного и попросил его приготовить ему кабинку для переодевания.
Она увидела его еще издалека, пошла навстречу кромки бассейна, по пути расстегивая хлопчатобумажное платье.
На мгновенье ему показалось, что она собирается устроить стриптиз, но, скинув платье, она оказалась в очень, очень условном бикини. Все повернули головы и не переставали на нее смотреть. Она смачно поцеловала Стоуна и села за его столик.
— Я надеялась, что ты позвонишь, — сказала она. — Но не была уверена, что ты это сделаешь.
— Я рад, что позвонил. Я заказал для нас обоих чизбургер с беконом. Надеюсь, он будет не хуже того, что мы ели в прошлый раз.
— Уверена, что не хуже, — улыбнулась она.
Они заказали пино коладу, и тут подоспел ланч. Когда они покончили с едой, Стоун посерьезнел.
— Барбара, я хочу задать тебе несколько вопросов и надеюсь, получить на них прямые ответы.
— О'кей.
— Во-первых, было ли правдой то, что ты рассказала о себе в ту ночь?
— Да, чего не скажешь о тебе.
— Что?
— Тебя зовут не Джек Смисвик, не так ли?
Стоун покраснел.
— Откуда ты знаешь?
— Ты что, считаешь, что я настолько глупа, что не могу распознать, когда мужчина представляется
